Что сбивало с толку еще больше, так это то, что в отличие от всех этих нуворишей — нефтяных королей, выпускников национальных административных школ, путешествующих политиков — всех тех людей, которые считают, что они находятся на орбите и платят очень дорого за право на ней оставаться, он явно был единственным человеком, который не играл в эту игру, отказываясь принимать участие в мизансцене. Человеком, немного уставшим от путешествия — очевидно, за ним в аэропорт Куэнтрен посылали машину — и мечтающим только о том, чтобы скорее окунуться в ванну и побриться. Он, возможно, устал, но оставлял впечатление человека, чертовски хорошо себя чувствующего. Человека, совсем не реагирующего на рассыпаемые реверансы. Словно он находится на какой-нибудь маленькой опрятной станции кантона Во. У него был вид человека, вернувшегося к себе домой: владельца, вновь увидевшего свою землю и свое ранчо, которому достаточно одного взгляда, чтобы определить, все ли на месте, нет ли каких перемен, хорошо ли работали управляющие, ухожены ли животные.
Однако самое невероятное в этой сцене, остолбеневшим свидетелем которой оставался юный коридорный, было еще впереди. Ее главный персонаж, вытащив из своего кармана кожаный чехольчик для ключей, достал из него ключ и показал его каждому из членов дирекции. И те по очереди склонялись перед этим металлическим предметом. Он производил на них такой же эффект, как если бы путешественник, прибывший с далеких окраин планеты или из-за Великой китайской стены, стал бы показывать что-то вроде императорской печати, обеспечивающей ему повсюду абсолютную власть и немыслимые привилегии. Это несколько мифический образ — весьма далекий от общих принципов, проповедуемых школой гостиничного дела, — но как показали дальнейшие события, его нельзя назвать слишком преувеличенным.
— Поразительно! Единственный ключ на свете!.. Один для всех дверей! — счел необходимым подчеркнуть директор. И добавил, дабы его сотрудники хорошенько прониклись тем, что здесь было действительно поразительным: — Один ключ, которым Месье может открывать все отведенные ему комнаты, которые постоянно ждут его во всех отелях нашей большой международной системы. Господа, прошу обратить внимание: такое чудо второй раз вы не увидите. Один ключ, который можно использовать во всех без исключения отелях нашей системы!
Этот несколько чрезмерно торжественный тон немедленно вызвал уточнение со стороны человека, находящегося в центре внимания:
Или…скажем лучше, во всех оставшихся! А кто может поручиться, к скольким замкам подойдет этот ключ через десять-двадцать лет!
Однако директор оставил без комментариев намек на не слишком блистательную нынешнюю фазу концерна.
А гость уже протянул руку и вставил ключ в отверстие, едва заметное в обшивке из шелковой узорчатой ткани. Коридорному в это утро определенно было суждено пережить не только удивление, но и потрясение. Он увидел, как в стене, которая всегда казалась ему сплошной, открылась дверь, которую он до сих пор никогда не замечал. А в дверной проем заметил целую анфиладу комнат: холл, курительную комнату, спальню, составляющие один большой номер, о котором с самого начала его работы на этом этаже ни разу — тут он был абсолютно уверен — не слышал и который — в этом он готов был поклясться — не фигурировал ни на доске в регистратуре, ни в списке апартаментов, занимаемых в исключительных случаях и очень редкими привилегированными гостями. Увлекаемый общим потоком, он тоже вошел туда, с ощущением, что переживает какое-то небывалое, невероятное событие, словно эта мебель, эти обои, этот невесомый золотистый ласкающий предметы свет были не чем иным; как обманом зрения, картиной на стене, о которую он, продолжая вот так идти вперед, должен был вот-вот стукнуться лбом. И внезапно проснуться.