Из кухни послышался гомерический хохот. Она и не представляла, что Конор способен так смеяться. Он всегда старался сохранять на лице серьезную мину. Что же его так развеселило? Неужели и холодильник им привезли в форме сердечка?
Она на цыпочках подкралась к кухонной двери и заглянула внутрь. Просторная светлая комната смотрела окнами на задний двор. Вдоль стен висели белые полочки, возле окна — деревянный стол с четырьмя стульями. Чуть поодаль располагались разделочный столик и хромированная раковина, над которой кто-то из ее кузенов развесил на крючках медные сковородки. Все выглядело очень мило, совсем по-домашнему. И от этого Джессике вдруг стало страшно.
Слева от двери располагалась плита, дальше — холодильник, у распахнутой дверцы которого стоял ухмыляющийся Конор. Что же его так позабавило? Какой еще сюрприз кто-то поместил в холодильник? Снедаемая любопытством, Джессика подошла к нему поближе и взглянула на полки. Они были сплошь уставлены баночками и коробочками с деликатесами.
— Шампанское, устрицы, клубника, шоколад… Кто же этот волшебник, сделавший нам такой щедрый подарок? — задумчиво произнесла она и, взяв из коробки конфету в серебряной фольге, развернула ее и откусила кусочек. Объедение! Она блаженно зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела, что Конор жует оставшуюся половинку лакомства.
Как он умудрился похитить кусочек у нее из пальцев? Ароматная малиновая начинка прилипла к ее мизинцу. Он наклонился и слизнул ее языком. Боль, возникшая от этого мимолетного прикосновения в лоне, растеклась по бедрам и ногам вместе с потоками соков. Колени Джессики задрожали. Он удивленно взглянул на нее и спросил:
— Что с тобой, дорогая? Тебе дурно?
— Как ты посмел съесть мою конфету? — прошептала она.
— Супруги должны делиться всем без исключения, — сказал он.
— Я не привыкла ни с кем делиться, — возразила она, млея от его дыхания, сгорая от желания поцеловать его в губы, насладиться вкусом малины и почувствовать во рту его язык. А потом волшебным образом перенестись на матрац в форме сердца и ощутить в себе кое-что поосновательнее.
Не ведая, что она творит, Джессика прильнула к нему и слегка раскрыла рот. Он с рычанием впился в ее губы и сжал пальцами ягодицы. Она тотчас же пришла в чувство.
Дело зашло слишком далеко! Как она могла допустить это? Почему вовремя не пресекла его похотливые поползновения? Может быть, потому, что не хотела этого? Не желала отвергать ласки самого сексуального мужчины в этом городе? И даже вынашивала втайне план перепачкать его всего шоколадом и медленно слизывать сладкие коричневые потеки с его восхитительного тела? Что за странные желания внушает ей этот самец? Если так пойдет и дальше, их совместное проживание превратится в изощренную пытку.
Нет! Надо сесть на строгую диету, есть только овощи, и никакого шоколада! Не говоря уже о кофе и крепких напитках.
— Я мог бы научить тебя, как получать удовольствие от нашего совместного проживания, — произнес Конор вкрадчивым голосом.
Джессика отпрянула и затрепетала, вытаращив испуганные и удивленные глаза. Как быстро, однако, он перевоплощается из невозмутимого полицейского, лишенного эмоций, в умелого соблазнителя, знатока женской психологии. Нет, определенно она недооценивала этого мужчину.
— Например, мы бы могли сэкономить на расходах на горячую воду, если бы вместе принимали ванну. Или мылись под душем. Я бы совершенно бесплатно тер тебе спину и делал легкий массаж, — продолжал говорить он.
— Я бы тоже могла научить тебя кое-чему, — многозначительно ответила Джессика осевшим голосом, чтобы он не слишком много мнил о себе.
Конор нахмурился, обескураженный таким замечанием. Но почему-то ее не обрадовало, что она поставила его на место.
— Пошли! — строго сказал он и повернулся к ней спиной.
— Куда? — спросила она, не тронувшись с места. Он обернулся и с обворожительной улыбкой пояснил:
— Мы не можем питаться одними конфетами и деликатесами. Надо запастись нормальными продуктами и бельем. Если, разумеется, ты не собираешься спать голодной, голой и на незастеленной кровати.
— Голой? — повторила за ним Джессика и внезапно обмякла. Перед ее мысленным взглядом нарисовался обнаженный Конор, возлежащий на голом матраце во всей своей мужской красоте.
Дрожь пробежала по ее бедрам. Он посмотрел ей в глаза и все понял. Его взгляд стал медленно скользить по ее телу, как бы снимая с нее одежду и внушая ей, что сопротивляться бесполезно. Равно как и спорить с ним по любому поводу.
— А как же нам быть с подозреваемыми? — прошептала она.
— Не можем же мы постоянно находиться в доме! Это неестественно даже для новобрачных и может вызвать у соседей подозрения. Не волнуйся, без присмотра ни наш, ни их дом коллеги не оставят. Ты идешь или нет?
Она бы с большим удовольствием согласилась улечься с ним на голый матрац. Плоть ее требовала немедленного удовлетворения. С тоской, закатив к потолку глаза, Джессика издала протяжный стон. Может быть, прогулка в магазин отвлечет ее от грязных мыслей? Да и заморить червячка им уже давно пора. Иногда Конор говорит дельные вещи и поступает мудро.
В отличие от ее папаши. Надо же ему было додуматься отправить сюда матрац в форме сердца! Вот набор шоколада — совсем другое дело, за это он заслуживает похвалы. Отец знал, что она обожает шоколадные наборы «Годива», и дарил их ей ко дню рождения, на Рождество и в других торжественных случаях. Таким, например, как окончание учебы в академии. Вот и теперь он выбрал важное событие в ее жизни — ее первое оперативное задание. Но если конфетками папочка рассчитывает задобрить ее и поощрить их роман с Конором, то он заблуждается: она полна решимости остаться верной своей клятве не связываться с полицейскими.
Следуя за Конором, Джессика думала, что сделать это будет невероятно трудно. Потому что даже походка у этого полицейского была дьявольски сексуальной, неторопливой и уверенной. А его сильные длинные ноги вызывали у нее дрожь в коленях. Не говоря уже о трепете в других местах, обусловленном созерцанием его крепкого зада. В доме явно становилось слишком жарко. Остановившись у терморегулятора, она переключила его рычажок на отметку «холод», чтобы к их возвращению воздух в помещении стал свежим и прохладным. И вновь взглянула на спину Конора.
— У вас имеются простыни в форме сердечка? — спросил Конор у продавца.
Джессику поразило, что он задал этот вопрос с невозмутимым лицом. Ее бы наверняка перекосило. Она вообще предпочла бы побыстрее покинуть этот магазин, потому что чувствовала себя в нем некомфортно. Во-первых, из-за духоты, но главным образом из-за обилия в зале голых манекенов обоих полов, демонстрирующих нижнее белье. Особенно впечатлил Джессику тот, на котором была черная кожаная набедренная повязка, подчеркивающая мужское достоинство.
Более того, ей показалось, что манекен ей подмигивает!
Она зажмурилась, тряхнула головой и снова посмотрела на лицо манекена. На этот раз оно выглядело бесстрастным, чем-то похожим на физиономию Конора. Итак, на почве недосыпания и продолжительного сексуального воздержания у нее начались зрительные галлюцинации. Что дальше?
— Тебе снова нездоровится, дорогая? — участливо спросил у нее Конор.
Джессика надменно вскинула подбородок и сказала, наморщив носик:
— Здесь душновато.
Она предпочитала заказывать кружевное сексуальное белье и интимные игрушки по Интернету либо по каталогу. Там всегда был огромный выбор, на любой вкус. Своими приобретениями Джессика была довольна, но думать об этом, стоя рядом с Конором, ей не хотелось. Она и без того уже разгорячилась.
Между тем он чувствовал себя здесь спокойно и непринужденно, словно бывал в отделе белья регулярно. Вид у него был просто ангельский. Джессике же почему-то хотелось спрятаться под прилавок. Ей казалось, что остальные покупатели внимательно следят за ними и ловят каждое их слово.