А как насчет тетушки Глории? Или братца Гейба? Люди они, конечно, надежные и проверенные, но не стоит испытывать их терпение. Очередной разговор на тему секса может переполнить чашу их терпения. Вертя в руке сотовый телефон, Джессика наморщила лоб и набрала номер отца.
Звонок дочери обрадовал Джо.
— Как твои дела, дорогая? Спасибо, что не забываешь меня!
Бодрый голос отца всегда поднимал ей настроение. После беседы с ним она чувствовала себя так, словно бы съела тарелку горячего куриного супа с домашней лапшой в холодный зимний день. Вот и теперь Джессика расслабилась уже после первых произнесенных им слов, откинулась на спинку стула и, положив ноги на табурет, проворковала:
— Я тебя обожаю, папочка!
— Ну, как настроение? Как видишь, твое возвращение в ряды стражей порядка пока проходит не так уж и скверно.
Улыбка на лице Джессики погасла, сменившись хмурой миной. Ну и шуточки, однако же, у папочки! Он снова в своем репертуаре. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Ты же знаешь, папа, что о моем возвращении в полицию не может быть и речи! Я согласилась побыть здесь, только чтобы помочь тебе. Как только эти ребята окажутся в камере, я снова стану риелтором.
Как ни странно, голос ее прозвучал недостаточно твердо. Поколебавшись, она выпалила, желая убедить отца в своей профессиональной негодности:
— Я дала маху, папа.
— Кому ты дала, дочка? — переспросил начальник полиции.
— Перестань шутить, я говорю серьезно. Я выкрала из дома подозреваемых видеокассету. Но она оказалась с записью домашней порнографии, а не той, что воры похитили из дома мэра. В общем, Конору от меня никакой пользы, один только вред.
— Чепуха! — бодро воскликнул отец. — Без ошибок не проходит ни одно расследование. Случается, невиновного даже сажают на электрический стул. Пока ничего страшного не произошло. Просто у тебя еще не прошел синдром бодливого козла.
Он залился кудахтающим смехом. Джессика поморщилась.
— Послушай, дочка! — продолжал папочка. — Шутки шутками, но ты не должна страдать из-за своих прошлых ошибок. Все мы не совершенны, ты тоже не лишена недостатков. Ну и что из того? Надо добросовестно выполнять свою работу, но не лезть из кожи вон. Короче говоря, ты прекрасный сотрудник, я тобой горжусь.
— Я уже говорила, что обожаю тебя, папочка? — воскликнула Джессика.
— Да, пару раз. Признайся честно: этот парень тебе нравится или нет? — со свойственной ему прямотой спросил отец.
Он, как обычно, застал ее врасплох. И солгать она не сумела.
— Да, папа. По-моему, он уже обосновался у меня в печенке, — выдохнула Джессика и почувствовала невероятное облегчение.
Ей живо представилось улыбающееся лицо отца.
Но говорить, что ему не надо заботиться о ее счастье, она не стала, решив отложить откровенный разговор с ним до завершения операции. Когда придет время , она объяснит ему свою точку зрения на брак и втолкует, что способна сама позаботиться о себе. Во всяком случае, мужа она выберет самостоятельно, без подсказок заботливых родственников. Боже, неужели каждой дочери суждено пройти сквозь тернии, чтобы получить в награду звезду своего счастья?
Глава 17
Конор откинулся в кресле. Джессика, уже с утра закусившая удила, беспокойно металась из угла в угол гостиной. Надо было отпустить ее на пробежку, подумал Конор. Ох уж этот проклятый Барри! Он спутал им все карты. Из-за него они не могли и носа высунуть из дома.
Пусть только он попробует дотронуться до Джессики! Ходить ему после этого со сломанным носом. Нет, думать о нем постоянно нельзя, нужно расслабиться и подумать о чем-то другом, а не о том, как он расквасит физиономию Барри.
Легко сказать — расслабиться. По как это сделать? Расслабляться на службе Конор не привык, однако и с таким напарником, как Джессика, ему тоже работать не доводилось. Взгляд его упал на пушистый коврик на полу. Чем не ложе для сексуальной разминки? Воображение тотчас же нарисовало ему Джессику, лежащую на коврике с раскинутыми руками и ногами, совершенно голую, умоляющую его взглядом уделить ей внимание, поцеловать ее груди, поласкать соски…
Конор содрогнулся и заерзал в кресле. Это становилось уже невыносимым. Образ Джессики то и дело путал его мысли.
Боль в чреслах, вызванная бурной эрекцией, не утихала. Почему эротические видения возникают у него именно во время дежурства? Что за странное наваждение? И это только после одной ночи, проведенной в постели с Джессикой. Любопытно, во что бы он превратился, если бы покувыркался с ней на кровати недельку?
— Тебе еще не надоело просиживать штаны? — спросила она, подойдя к нему. — Так ведь можно сойти с ума.
— Надоело, — признался Конор. — А что делать? Служба!
Джессика с тяжелым вздохом села рядом с ним на стул. Запах ее духов ударил ему в ноздри. Он жадно вдохнул хорошо знакомый цветочный аромат и задался вопросом: почему сегодня она вдруг надела шорты? Неужели ей надоело одеваться по утрам как леди? Не означает ли это, что она пересмотрела свое прежнее отношение к профессии полицейского и решила вернуться в ряды стражей закона?
В шортах она смотрелась очень мило, но и в платье выглядела тоже неплохо, особенно когда надевала туфли на шпильках. Взгляд Конора скользнул по ее длинным ногам. Да, шорты ей определенно шли. Как и белая майка, под которой явственно обозначались ее соски. Конора так и подмывало дотронуться до них пальцами. Перехватив его взгляд, Джессика сказала:
— Мы так и будем молчать весь день, пока не тронемся рассудком? Расскажи мне что-нибудь о своих предыдущих оперативных заданиях.
— А что именно тебя больше интересует?
— Ну какой-нибудь забавный эпизод. Или твоя работа всегда была скучной?
— Я ведь предупреждал тебя, что наблюдение — штука изнурительная и нудная. Впрочем, случается, что на объекте происходят неординарные происшествия. В нашем же случае все подозрительно тихо и спокойно. Если бы не тот ночной визит незнакомца, я бы подумал, что мы ошиблись, заподозрив эту семейку в преступлении.
— У тебя, должно быть, большой опыт подобной работы, — сказала Джессика. — Почему бы тебе не поделиться им со мной?
Конор сложил на груди руки и неохотно произнес:
— О'кей. Однажды мы с напарником следили за торговцами наркотиками. Целый месяц на объекте не отмечалось вообще никакой активности. Мой напарник начал чудить — ходить во сне как лунатик. Я был вынужден приковать его к кровати наручниками. Вот такой со мной приключился забавный случай.
— Я вижу, тебе везет с напарниками.
— Круче тебя у меня еще никого не было, — пошутил он.
Джессика внезапно нахмурилась и прошептала:
— Послушай, тебе не кажется, что этот человек похож на мэра?
Конор поморгал, отказываясь верить своим глазам. Действительно, к дому подозреваемых направлялся средь бела дня мэр города собственной персоной. Джессика схватила камеру и сфотографировала его.
Конор недовольно покосился на нее и сказал:
— Оставайся на месте. А я выйду через черный ход и попытаюсь что-нибудь предпринять.
Джессика молча кивнула. Он добавил:
— Если со мной что-нибудь случится, вызови подкрепление.
Проводив его взглядом, Джессика вновь уставилась в окно, преисполненная смутной тревогой. Интуиция подсказывала ей, что мэр как-то связан с ворами. У него были хищные, как у ласки, красные глазки и вертлявая походка.
Мэр позвонил в дверь, и на крыльцо вышла Труди. Оглянувшись по сторонам, она по-свойски похлопала гостя по плечу. В ответ он потрепал ее ладонью по пухлой щечке. Она хихикнула.
Все это Джессика запечатлела на пленку. Краем глаза она наблюдала и за крадущимся вдоль изгороди Конором. Он был уже в нескольких шагах от входной двери, когда Труди и мэр вошли в дом.