- Складно говоришь, - не унимался Химик, - да только сам представь. Было мне видение от Сергия Радонежского и послал он мне пять тысяч рублей и велел выкопать корону Киммерийского государства. А действовать поручил через тебя, Иван Кулаев. Вот тебе план раскопок кургана и деньги, жду результата в течении месяцев. Я немного утрирую, но это тебе ничего не напоминает?
- Некогда объяснять: мне нужна твоя одежда и мотоцикл, - пошутил Историк и сказал серьезно, - но то, что Иван Кулаев на самом деле Иван Орлов, а его отец беглый ссыльной не знает абсолютно никто, кроме него. И высших сил, разумеется. Такое знание у царевича немыслимо в земном представлении, как источник остается только святой Радонежский. Поэтому в видение царевича ему придется поверить. Вообще, само обнародование такого факта убьет бизнес Кулаева. Но он поедет за сокровищами даже не вследствии намека в письме. Есть такая профессия, для которой шило в заднице служит стрелкой магнита. Не могу знать каково это: добывать с урками золото в тайге, убеждать купца вступить в рискованный бизнес или наезжать на начальника железной дороги при князе Хилкове. Но и с ссыльными, и с чиновниками, и с купцами Кулаев справился. Он не подведет, поверь.
- Там устой, где кисель густой, - проворчал, сдаваясь Химик, - ждем нашего Ларри Крофта с подарками на Новый Год.
- Исключено, - грустно вздохнул Историк, - железной дороги нет, дай Бог ему за месяц только до Крыма доехать.
***
- В такую погоду виски и кокаин должны раздавать бесплатно, - хмуро посетовал Химик на питерскую погоду.
- Лучше котят, - рассудительно сказал Историк, - они не зрачки, а круг друзей расширяют. Но это слишком сильный наркотик. Будем просто учиться. А то сегодня четверка, а завтра царский сын валяется у парадного подъезда со шприцом героина.
Николай сидел вечером следующего дня в своей комнате. Позади были занятия, конная прогулка со Флорой, обед и разбитые надежды, что из-за недомогания Даниловича военных занятий не будет. Да, генерал сказался больным, получил отпуск и уехал поправлять здоровье за границу к целебным водам. Но если вы думаете, что военно-учебный процесс обучения сына наследника из-за такой малости встал в бесконечных согласованиях кандидатур, то вы ошибаетесь.
Как прозорливо подозревал Историк – у каждого учителя Николая существует замена. Так что отсутствие царя и Наследника в столице никоим образом не сказалось на назначении военного воспитателя. Телеграфом была вызвана запасная кандидатура педагога и им оказался генерал-майор Матвей Степанович Лалаев.
Телеграф понадобился, поскольку в данный момент Лалаев ваял очередной исторический опус: очерк об истории 1-й Московской военной гимназии за текущие сто лет. Как объяснил Историк Химику, данный персонаж вообще, был плодовит на около-историческую военную писанину.
- Так, он много с кем закорешился, например, нынешнему военному министру Милютину, - рассказывал Историк, - помогал с очерком деятельности военного управления в России за последние тридцать лет. С Ванновским, протеже Александра Третьего, будущим военным министром, а сейчас начальником штаба Рощукского отряда, он угадал, когда писал Инструкцию по воспитательной части. Видный теоретик. Коснулся даже половой зрелости воспитанников военных училищ.
- Нам то он чем грозит, - лениво осведомился Химик, - больше рассказов о гигиене и правилах?
- И это тоже, - предсказал Историк, - но поскольку выпускался он артиллеристом, поучительные вещи про массированную концентрацию артиллерии тоже будут.
- Меня больше волнуют все те изменения, что мы уже произвели, - признался Химик, - за неделю с небольшим. Британская разведка, пристав, миллион, отставленный от учительства генерал, преподаватель математики, купчина, да даже облагодетельствованный крестьянин с Пудости. Камешков для лавины достаточно. А эффект всего этого не просчитываемый.
- Хуже чем царь-тряпка, - успокаивающе сказал Историк, - эту партию мы не сыграем, точно. Куда уж хуже? Проигранная мировая, революция и гражданская война.
- Все перечисленное лет на пятнадцать раньше? – невинно предположил Химик.