— Ты так говоришь, как будто я себе руку отрубила или вроде того, — фыркнула Тина. — Так, голова немного кружится — и все. Поем шоколада — и все будет отлично.
Она похлопала Анну по плечу, улыбнулась.
— И если бы нужно было… ты бы позволила мне забрать твою кровь? — спросила Анна, нахмурившись.
— Это почти незаконно, подруга, — напомнила Тина. — Но если бы было прям нужно — можешь на меня рассчитывать.
Анна вздохнула. Иногда ей казалось, что она не заслужила таких друзей — готовых пойти ради нее на что угодно. Может, Тине это и правда не казалось таким уж серьезным поступком, однако Анна помнила, как трудно было добывать кровь когда-то. Как она каждый раз умирала внутри, кусая кого-то в шею.
— Что ж, думаю, я должна расплатиться с тобой за это, — сказала Анна, кивнув ей с уважением. — Как смотришь на чашку горячего шоколада? — Тина радостно закивала. — Тогда подожди меня немного.
— Сколько угодно, — пообещала Тина. — Ради угощения — ты меня знаешь, я дождусь.
Входить в белый холл поликлиники, зная, что тебя ждут, было гораздо легче, и впервые за долгое время Анна шагнула к регистратуре с улыбкой, а не так, будто шла на казнь.
========== 18. побег ==========
Анна смутно помнила то время, когда она впервые столкнулась с Инквизицией. Улавливала только, что до смерти перепугалась — даже учитывая, что уже была мертва. Едва обращенная, Анна слонялась по Германии в поисках кого-нибудь, кто мог бы ей помочь, — и встреченные ей вампиры рассказывали о том, как страшна Святая Инквизиция. Пока обычные люди тряслись от упоминания кровопийц, сами вампиры в испуге озирались, если говорили об инквизиторах — как будто те могли появиться из ниоткуда, стоит сказать это слово вслух.
В то время Анна ничего не знала о мире нечисти и слабо понимала, что большинство вампиров — страшные консерваторы, поэтому они помнят ту, старую Инквизицию, которая безжалостно прокатывалась по Европе огнем и мечом. Однако наступил новый век, везде говорили о гуманизме, многие спорили с властью церкви… и Инквизиции пришлось подстраиваться. В то время они уже помогали расследовать преступления, которые никто из людей не мог постичь, не объявив себя городским сумасшедшим, — кто иначе будет рассказывать в суде о ведьмах и призраках?
Когда к Анне в Кельне подошел строгий мужчина во фраке и отрекомендовался как лейтенант Инквизиции, она обмерла. Вокруг текла толпа, люди спешили по своим делам, а инквизитор с проницательным взглядом стоял напротив нее и чего-то ждал. Анна пропустила вопрос мимо ушей от ужаса…
И она бросилась бежать. Со всей своей вампирской скоростью устремилась прочь, боясь тратить время на то, чтобы оглянуться. Ей казалось, даже нелюдское сердце не выдержало бы, увидь она, что инквизитор бросился в погоню. Однако, когда Анна остановилась — чуть ли не в другом конце города, — его не было рядом: отстал он или даже не намеревался за ней бегать, Анна не знала. И не хотела знать.
Потом ей было стыдно. Через века жизни, через все испытания оглядываясь назад, Анна понимала, что в то время была запуганной девчонкой, которая очень не хотела лишиться жизни — даже такой невыносимой. Ведь одно — мечтать об избавлении от вечного голода, от жестокой силы, поселившейся в ней, но совсем другое — жаждать этого ценой инквизиторских пыток и костра.
Но так уж случилось, что Анна решила сама однажды стать частью Инквизиции. К тому времени она уже не бегала от них, если инквизиторы останавливали ее где-то — даже относилась с пониманием, ведь им нужно было опросить всех ближайших Высших вампиров, если кто-то из них убивал… Исход застал ее в Петербурге, и, когда там стали создавать новое отделение Инквизиции, Анна первой пошла в добровольцы.
И ей пришлось самой примерить на себя роль инквизитора — и это оказалось совсем не так просто, как Анна воображала.
— Бежит! — в отчаянии крикнул Саша Ивлин, указав на улепетывающего выше по улице парнишку. — Я…
— Жди тут, я быстро! — приказала Анна, сразу бросаясь вдогонку. Подозреваемый их оказался демоном, однако посоревноваться в скорости с вампиром было трудно; к тому же, с утра Анна отпила положенный глоток крови, и теперь сила грохотала, выла, стремилась за беглецом.
Она настигла его, когда он перелезал через высокий забор во дворах. Демон возился, перекидывая ногу, и Анна только улыбнулась, подождав, пока он окажется по ту сторону, а потом за одно мгновение перепрыгнула и схватила демоненка за шиворот, прижимая его к забору. Он взвыл, задергался, словно кто-то ему угрожал оружием.
— Помогите! — заорал он, запрокидывая голову к небу. Они были в небольшом дворике со старыми домами. Где-то наверху хлопнули ставни, любопытствующие высунулись, однако никто не спешил на помощь незадачливому беглецу.
— Спокойнее, мы всего лишь поговорим, — убеждала Анна, стараясь звучать уверенно и мирно, хотя стремительная погоня перетряхнула ее, а инстинкт охотника не желал успокаиваться. — Тот факт, что ты сразу побежал, говорит о том, что тебе есть, что скрывать, — припечатала Анна, сурово взглянув демону в глаза. — Советую все рассказать и не усугублять свое положение…
— Ладно, ладно! — вскрикнул он. — Я видел, как за этим уродом кто-то гнался! Вроде как оборотень, но я не уверен… Только не бейте!
— Я не собираюсь тебя бить, — терпеливо сказала Анна.
Он недоверчиво уставился на нее. Демон явно недавно перебрался в человеческий мир из Ада, а Анна знала, что в другом мире законники куда более жестоки. Там, на адских кругах, его и правда могли бы казнить запросто… или ударить за то, что он заставил их побегать. Конечно, такие агрессивные сотрудники были и в Петербурге, но Анна всегда считала, что они позорят честь Инквизиции. Она постаралась улыбнуться, чуть отпустила пленника… но, разумеется, недостаточно, чтобы он смог вывернуться и сбежать.
— Мы работаем не чтобы кому-то навредить. Мы ищем способы восстановить справедливость, — сказала Анна. — И никто не будет тебя ранить или убивать. Даже если ты виновен, наш закон такого не позволит…
Возможно, ее речи звучали слишком идеалистически.
— Да, поэтому в Инквизиции сплошь боевые маги и вампиры? — напряженно съязвил демон.
— Мы служим закону, — отрезала Анна. — Идем, нечего привлекать внимание.
Демон немного упирался, точно надеялся, что чудо произойдет и позволит ему смыться, однако Анна все же развернула его к выходу из дворика и повела к тому месту, где ее дожидался Саша — в том, что тот послушается приказа и не будет устраивать самодеятельность, она была уверена. Демон шагал послушно, однако Анна замечала, что он, несмотря на ее слова, чуть ли не трясется от страха.
Саша встретил их с радостью — наверняка успел заволноваться, пока Анна пыталась что-то втолковать беглецу. Демон уставился на юного инквизитора и вздрогнул: на него смотрел жуткий слепой глаз. Другой был вполне обычным, человеческим, блестящим мальчишеским азартом — Саша обожал работать на улицах.
— Даже не хочу знать, что случилось с твоим напарником, — пробормотал демон, когда Анна повела его к машине. К счастью, Саша его не слышал — у него было сегодня хорошее настроение, и Анна не хотела, чтобы мальчик расстраивался.
Она промолчала, ничего не ответив демону — возможно, тот ждал какую-нибудь жуткую историю. Анна знала, что Инквизиция может казаться страшной — Денница, да она сама когда-то удирала в ужасе. Но теперь Анна знала, что они всего лишь делают свою работу — и вовсе не так чудовищны. Слава палачей кроваво тащилась за ними из глубины веков, а в штат набирали тех, кто может сражаться — потому что мало кто из преступников готов сдаться и поднять руки, позволяя себя заковать. Но они были кем-то большим, чем злобные гончие.
Она посоветовала демону пригнуться, чтобы не стукнуться о крышу машины рогами. Тот хотел возмутиться, но передумал — сделал, как Анна сказала.