Малфой приподнял бровь.
- Ах, ну да. Мой отец помог Барнаби Оллертону со стартовым капиталом для открытия этой компании. Осмелюсь даже сказать, что мы можем заказать тебе метлу со скидкой, - сообщил он, неопределенно жестикулируя руками перед Гарри. - Ну, так что, ты все же остаешься дописывать сочинение, мм?
У Гарри появилось отчетливое ощущение, что теперь Малфой не хочет брать его с собой.
- Э, да. Пожалуй, останусь. Хотя, может, я и выберусь в гостиную чуть позже.
Малфой лишь кивнул и вышел за дверь.
Вскоре Гарри понял, что вот уже несколько минут неподвижно пялится в свое недописанное сочинение. День был настолько насыщен всевозможными эмоциональными событиями, что он даже не знал, с чего начать. Директор Блэк был настроен против них обоих, но Гарри чувствовал странную защиту со стороны Малфоя. Было очевидно, что блондин расстроен как из-за Регулуса, так и из-за его деда. Не из-за этого ли его настроение менялось с такой скоростью? И Гарри до сих пор не оставляло ощущение невесомого прикосновения губ Драко, его рук, которыми он схватил Гарри и перекинул через свои колени.
Этому не было никакого объяснения. Он продолжал размышлять в этом же ключе, рассеянно выводя чистым пером невидимые узоры на листе пергамента.
«Ну, - думал он про себя, - я же не первый парень, который находит другого парня привлекательным, правда ведь?» При этой мысли его сердце забилось чуть быстрее, но Гарри взял себя в руки. Не могли же геи-волшебники быть менее распространенным явлением, нежели геи-магглы, правильно же? Хм... Мог ли он и вправду оказаться геем? Так ли важно, какая у тебя ориентация? Может для магглов и да, а для волшебников…?
На самом деле, он никогда раньше не испытывал влечения к мужчинам или парням. Но его определенно тянуло к Драко. В этом он не сомневался. Когда Гарри размышлял об этом с такой точки зрения, все казалось ему не таким уж и запутанным. Драко был - и оставался - единственным, кому он здесь доверял и который его волновал. И Драко поцеловал его. Ну, по крайней мере, это было почти поцелуем. Он снова дотронулся пальцами до губ и прикрыл глаза, вспоминая то еле ощутимое прикосновение.
Когда Гарри думал об этом подобным образом, все казалось ему вполне естественным. Но что не поддавалось его пониманию - так это то, что Драко, казалось, постоянно собирался сказать или сделать что-то, но в последний момент отступал. Гарри до сих пор не знал, что тот скрывает. Возможно, и не одну тайну.
Через некоторое время он рискнул выйти в Общую гостиную, но Драко нигде не было видно. Гарри немного поболтал о моделях метел и квиддиче с Фростом и еще несколькими слизеринцами, которые околачивались возле камина, а затем пошел спать, гадая, куда уже вторую ночь подряд пропадал Драко.
Глава 5.
На следующий день во время «окна» Гарри сидел в библиотеке, изучая литературу по путешествиям во времени. Последняя работа по данной теме принадлежала, кажется, некой Мелисандре Фогг, одной из соизобретателей хроноворота. Его грела мысль, что, возможно, там, в далеком 1997 году, Гермиона читает ту же самую книгу, и, возможно, даже сидит на том же месте за столом, что и он. И юноша вдруг почувствовал себя ближе к ней. Он вернется - он должен вернуться. Ведь так было предсказано, верно?
Внезапно ему в голову пришла бредовая идея. Что, если Гермиона на самом деле читала эту же самую книгу, только в будущем? Мог ли он отправить ей сообщение? Брюнет отыскал в сумке листок пергамента. Получится ли у него, учитывая наложенный запрет, написать нечто, что могло бы исказить временную линию? И вообще - какая информация окажется полезной для Гермионы?
Гарри постарался представить ее на своем месте. Что из всего произошедшего выделила бы Гермиона? В расстройстве от бесплодных усилий он ударил кулаком по столу, заслужив этим неодобрительные взгляды двух хаффлпавцев, сидевших напротив. К юноше вдруг пришло осознание того, что Гермиона никоим образом не могла бы догадаться о том, что ее друг оказался в прошлом. Все, что им, скорее всего, было известно - это что Гарри исчез. Наверно, они предполагали, будто его похитил Волдеморт. Снейп больше не являлся шпионом Ордена, поэтому и о происходящем во вражеском лагере они, вероятно, не знали. И последним человеком, видевшим Гарри, был Винсент Крэбб.
Гарри устало потер глаза, но, тем не менее, коснулся пером бумаги. Министерство обязательно найдет способ вернуть его обратно, а пока он все-таки напишет письмо.
«Дорогая Гермиона,
Я пишу тебе из 1926 года. Понятия не имею, как я сюда попал,