Темыр сел рядом и поделился с Михой своими планами.
Темыр на время каникул работал ответприкрепленным райкома в родном селе.
Заговорили о Мыкыче.
- Не особенно ему доверяйтесь, он оброс еще более толстой корой лицемерия. Разве знаешь, какое зло он принесет колхозу? Конечно, пока мы можем сказать только одно, - Мыкыч старается работать, но человек он по-прежнему опасный, и я замечаю, что среди добрых слов он непременно пропустит и ядовитое словцо.
- Да мы и не полагаемся на него, - сказал Миха, - следим за каждым его шагом, и ты прав - легко ли перевоспитать бывшего кулака! Колхозники его приняли, но глаз не спускают, и если Мыкыч и теперь что-нибудь затеет, - тут ему и голову сложить…
Они помолчали, а затем, поднявшись, подтянули подпруги, вывели коней и тронулись в путь.
Мыкыч работал все лучше и хвалил колхозные порядки.
Однажды из колхозной фермы исчезла пара лучших волов. Искали повсюду - на равнине, среди зарослей мелколесья, среди дремучего папоротника. Колхозники обошли всю округу и нигде не нашли своих животных. Больше всех горевал Мыкыч…
Мыкыч считал пропажу колхозных волов очень большой бедой и со стоном восклицал:
- Нет, все-таки вы мне объясните, как так могло случиться, что наших волов украли! Я все жду, кто мне растолкует: какие люди осмелились совершить такое злодеяние? Ведь мы уже живем коллективной жизнью, а тут… воры!
Не щадя себя ни днем, ни ночью, он продолжал искать, но ничего при всем усердии не раскрыл.
- Это вражеский поступок, - заявил он в правлении колхоза. - Враги загубили наших волов!
Делать было нечего: пришлось колхозу купить пару новых волов.
Подходила осень. Люди были заняты на уборке, сараи ломились от табака.
Колхозники, ожидавшие в этом году хорошего дохода, забыли о пропавших волах и с головой ушли в полевые работы, в уход за урожаем. Кому не хотелось скорее попробовать желтой крутой мамалыги из муки нового урожая! С радостным нетерпением люди ждали и сбора винограда, чтобы попить маджар [29].
Как-то ночью Миха поднялся и пошел посмотреть на табачный сарай. Неподалеку от сарая был плетень, за ним - густой, невысокий молодой перелесок. Еще не дошел Миха до перелеска, как впереди блеснул огонек зажженной спички и тут же потух. Миха заметил его, но не обратил внимания и зашагал к сараю.
Но когда он подошел ближе, ему стало не по себе. Он остановился, пристально вглядываясь в темноту, и прислушался.
В темноте, среди мертвой тишины, не доверяясь ей, Миха вынул из кобуры револьвер и стал пробираться к сараю. Он бесшумно дошел до места, где, по его расчетам, вспыхнул огонек. Вокруг никого нет. Миха все так же медленно подошел к дверям сарая.
Внезапно к стене метнулась тень и растворилась во мраке. Миха вглядывался в черноту немигающими глазами, и ему померещилось, что тень скрылась в глубине сарая.
Тогда Миха решил спрятаться за столбом и дожидаться… Кто-то вскочил на рельсы, по которым двигаются сушильные рамы. Тень вытянулась во весь рост. Какой-то человек, по-видимому, придерживаясь одной рукой за плетеную стену, постоял мгновение, затем осветив себя зажженной спичкой, поднес огонек к сухим связкам табака.
- Стой! Ни с места, стреляю! - крикнул Миха и одним прыжком очутился рядом с человеком.
Спичка выпала из рук нового посетителя. Он молча вспрыгнул на Миху, но тот извернулся и вцепился в горло поджигателя.
Миха тоже ощутил цепкие пальцы на своей шее, а затем неизвестный стал пытаться вырвать револьвер из рук Михи, но это ему не удавалось.
Пыхтя, разгоряченные, они молча, яростно дрались. Один раз Миха ударил противника со всей силы в скулу, но от ответного удара почувствовал, что сердце замирает и плечи слабеют - вот-вот он упадет. В какую-то секунду Михе удалось, однако, выстрелить в воздух.
Сбежались люди - кто с пустыми руками, кто с мотыгой, а кто и с ружьем. Они навалились на неизвестного, молча в темноте связали сначала по ногам, затем крепким узлом охватили руки, и когда сразу зажглось несколько спичек и люди взглянули, все воскликнули:
- Э, да ведь это Мыкыч!
Он лежал, вытаращив глаза, и не смел отвернуться, смотрел на людей молча, с ненавистью.
- Бесстыжий! И мы тебе дали место среди нас… Теперь иначе с тобой поговорим.
На другой день после полудня Мыкыча отправили в Очамчира.