Это было к вечеру следующего дня.
Солнечный шар багровел и все быстрее клонился к западу, заливая полнеба легким светящимся пурпуром своих лучей. Горожане гуляли по хрусткому гравию бульвара у моря, с наслаждением вдыхая приятный, чуть соленый морской воздух. Мыкыч с балкона глядел на прохожих - он тоже собирался пойти погулять на берег. На балкон выглянул и Махмет.
- В самом деле, пойдем пошатаемся по набережной.
- Иди, Мыкыч, разомнешь ноги, - сказала Ханифа.
Она долго нежилась в постели и теперь вышла на балкон подышать свежим воздухом.
Мыкыч вошел в комнату, снял папаху, положил её на подзеркальник и стал расчесывать черные жирные волосы; поворачиваясь перед зеркалом, он внимательно оглядел себя и наглухо застегнул высокий ворот архалука. Они сошли с зятем на набережную. Мыкыч сбивал ногтем пылинки со своей великолепной новой одежды.
Махмет сказал:
- Это хорошо, что ты бережешь копейку, я это сразу же понял вчера. Хочу с тобой поговорить, Мыкыч, по делу, да не знаю, как ты к нему отнесешься.
- По какому делу?
- А вот по какому! Начни и ты скупать табак; тогда ты сбережешь денег побольше, чем…в истории с этим мальчиком. Ну, что тебе, в самом деле, сидеть дома! Ты ведь для работы достаточно грамотный человек, знаешь и русский язык - будешь хорошо торговать.
- Торговать? А как быть с новыми законами?
- Они - на время, а жизнь - навсегда. Хочешь, примем тебя в компанию? Торговля табаком - это не перевозка табака, какие-то мелочи, утаенные копейки. Табак приносит очень большую выгоду, и можно сильно разбогатеть. В прошлом году я на одной только партии табаку заработал две тысячи, и столько же заработали мои товарищи.
- Неужто две тысячи?
- Честное слово, две! - Махмет посмотрел на безбрежное море. - Все дело в весах. В одном только вашем селе я закупил в прошлом году четыреста пудов табаку, а крестьянам уплатил за триста тридцать. - Он втянул ноздрями соленый морской воздух. - Остальное удалось утаить при взвешивании, и получились, понимаешь ли, остатки.
- Ага, остатки!
- Ну да, остатки! И я их продал, как собственные.
- Это ловко! - сказал Мыкыч, поглядывая на синеву моря.
- Чудесный воздух, славная погодка… Наши весы очень хитро утаивают табак. К площадке весов припаян снизу свинец.
- Вот в чем дело…
- В прошлом году мои весы, те, что стояли у вас дома, показывали на каждый пуд восемью фунтами меньше, но где же крестьянам это заметить!
- Дурачье!
- А если бы заметили, все равно в торговле требуется ловкость. Правда, кое-кто и замечал, что наши весы немножко врут. - Махмет чуть улыбнулся. - Как-то в одном селе крестьянин увидел припаянный свинец и всполошился. «Ты, что же, никогда весов не видал? - накинулись мы на него и его же высмеяли. - Да ведь все весы такие!» Мужичок смутился и не нашел, что сказать. Правда, он и потом кружился вокруг весов, как потревоженная курица, осматривал их, но боялся показаться совершеннейшим дурачком и молчал… Ну-ка, теперь повернем обратно. Что за славная прогулка!
Они повернули по набережной, и Махмет продолжал, равнодушно глядя на море:
- Да, большие барыши приносит табак! А если ты думаешь, что мы платим, то есть даем настоящую цену, ты ошибаешься. Мы «им» даем половину той цены, по которой сами продаем.
Мыкыч ласково поглядывал на встречных девушек, но Махмета слушал внимательно - ни одно слово не проскользнуло мимо его ушей. А когда Махмет замолк, он ему улыбнулся.
- Оказывается, вы творите чудеса.
- И ты, Мыкыч, будешь творить чудеса. Ты станешь купцом, а я буду помогать тебе, пока хорошенько не освоишься.
Подпись: Мыкыч радостно подумал: «Вернусь домой и скажу отцу: больше я не деревенщина - начинаю скупать табак». Но своих чувств он не обнаружил.
- Сегодня я познакомлю тебя с некоторыми нужными людьми, - сказал Махмет и заглянул в одну из кофеен, во множестве существовавших в Сухуми в годы нэпа. На набережной и вдоль улиц, примыкающих к городскому базару, с утра до поздней ночи были настежь открыты их закопченные двери. - Это наш культурный центр! - самодовольно улыбнулся Махмет, взглянув на Мыкыча.
Они зашли.
Мыкычу кофейня была знакома. Любитель погулять в городе, он заходил в кофейни, но предпочитал им рестораны. В кофейнях мало веселья. Здесь не играла музыка, не пели женщины, а это очень любил Мыкыч. Здесь было скучно Мыкычу без вина и водки. В кофейнях играли в нарды [14], пили черный кофе, иногда чай. Такое времяпрепровождение казалось Мыкычу бессмысленным.