Мыкыч обшаривал глазами помещение. За столиками, накрытыми чистыми скатертями, уставленными посудой и бутылками, сидели те же спекулянты в шикарных костюмах, рядом с ними в черных и белых черкесках кутили представители сельской знати. Тут и там виднелись обнаженные плечи и вычурные прически женщин с накрашенными губами.
Мыкыч заметил единственный свободный стул у покрытого ковром помоста эстрады. Он пробрался вперед и сел с какими-то не обратившими на него внимания пьяными мужчинами.
На эстраду перед самым его лицом вышла изящная молоденькая блондинка с черным бантом на платье и в туфлях серебристого цвета, что было совершенно ново для Мыкыча. Старый скрипач взмахнул смычком, и заиграла музыка. Девушка запела цыганский романс. Мыкыч забыл все на свете. Подняв голову, раскрыв рот, он тупо смотрел на хорошенькую певицу. Ей бурно аплодировали.
Затем грянула свадебная абхазская песня. Её запела большая компания кутил, сидевших за двумя сдвинутыми посредине зала столиками. В их обществе были женщины. Одна из них затянула другую песню. Кто-то ее поддержал. После все смешалось. Певцы старались перекричать друг друга. Трезвому человеку, каким еще был Мыкыч, это пение раздирало уши.
Но Мыкычу нравилось, что компания была веселая, и он охотно присоединился бы к ней. Старый скрипач взмахнул смычком. Музыканты, тоже подвыпившие, гаркнули и заиграли фокстрот.
Шум в ресторане увеличивался. Всё более крикливыми становились пьяные голоса, чаще слышался женский смех, а иногда раздавалось «ура», когда кто-либо поднимал бокал, произносил удачный тост.
Мыкычу официант еще не подошел. Бегая с подносом и бутылками, он обслуживал большую компанию кутил. Мыкыч чувствовал возрастающий аппетит и начинал злиться, собираясь уже стучать по столу. Неожиданно он увидел в дверях ресторана крупную, тучную фигуру Мурзакана.
О, радостная встреча в городе с уважаемым почтенным соседом по деревне! Мыкыч вскочил и вышел вперед, приглашая за свой столик. Видно было, что Мурзакан тоже обрадовался встрече.
- Ты что, Мыкыч, давно здесь? - спросил он, тяжело опустившись на стул.
- Нет, я только что зашел, - ответил Мыкыч, не считая нужным говорить, что сидит уже больше получаса, не выпив даже стакана вина, и вежливо спросил, когда Мурзакан прибыл и как его здоровье и дела.
- Да вот приехал сегодня по одному делу и возвращаюсь сегодня же, если ночь будет лунная.
- На дождь не похоже, - заметил Мыкыч.
Удивительный глаз у официанта, - как у воробья, сразу замечающего среди мусора золотистое зернышко. Не успел Мурзакан сесть, как официант подошел и, наклонившись, сообщил, что освободился кабинет, не угодно ли расположиться там посвободнее.
Мурзакан и Мыкыч вошли в кабинет. Официант услужливо подал меню и, пока они выбирали, что заказать, стол был сервирован.
Мыкыч, по привычке, стараясь угодить князю, взял на себя инициативу угощения и денежных расчетов. Он попросил Мурзакана заказывать все, что он пожелает. Выбрали мясные блюда и любимое абхазское вино «Качич» с ачандарских виноградников.
Приступив к еде, освежив горло вином, Мурзакан и Мыкыч постепенно перешли к откровенному разговору на политические темы. Они обсуждали, главным образом, волновавшее их обоих положение в деревне.
- Все веселятся, а беда приближается, - говорил Мурзакан. - Скоро по всем селам, - понизил голос Мурзакан, - начнут отбирать имущество у порядочных людей.
- Может быть, этого не будет, князь, да падут твои болезни на меня, - почтительно сказал Мыкыч.
- Когда грянет гром - будет поздно. Нам необходимо сплотиться сейчас. Мы нуждаемся теперь в этом больше, чем когда-либо, а то стрясется такая беда, что нам никогда не выпрямить спины.
- Да, уважаемый князь, мы переживаем тревожное время, - поддакнул Мыкыч. - А что говорят нового?
- Видишь, в чем дело, мой дорогой, - сказал Мурзакан, положив вилку и глубоко вздохнув, - большевистская власть переходит в наступление против нас. Хотят отобрать все: последний кусок земли, скот, говорят, даже дома… А нас будут выселять.
- Выселять? Если в первые годы революции оставили, теперь не будет этого, - уверенно сказал Мыкыч.
Мурзакан наклонился к нему и сказал совсем тихо:
- Говорят, будет война, и опять придут вместе с меньшевиками англичане и прочие. Нам надо уцелеть до этого!…