Оба выпили еще литр вина. Мурзакан задумался, а Мыкыч ждал, когда его собеседник снова заговорит.
- Лучше будет, конечно, - сказал Мурзакан, - если мы сумеем избежать столкновения с беднотой.
- Не откажемся от любого способа, - вставил Мыкыч.
- Совершенно верно. Но необходима осторожность. Их много, а нас мало. Кроме того, мы еще не знаем, как будет проходить эта страшная затея в других местах. Пока надо объединить наш круг из самых надежных людей и крепко держаться вместе. А дальше будет видно. Мы тоже не слабенькие и не одни.
Мурзакан и Мыкыч посмотрели друг на друга в упор и молча выпили.
- Я хотел на обратном пути, не заезжая домой, навестить тебя, уважаемый князь. Я нуждаюсь в твоей помощи.
Мурзакан вопросительно посмотрел на Мыкыча, но тот медлил… Большое предисловие предшествовало маленьким темным делам, в которых они были запутаны оба.
- А как быть, - спросил Мыкыч, - если придут отбирать что-нибудь?… Особенно, не вполне законно приобретенное… Куда спрятать?
Мурзакан усмехнулся. Этот же вопрос волновал и его.
- Нам надо уже сейчас, - сказал Мурзакан, - распродать кое-что. Вот, например, у меня спрятаны… хорошие лошади. Я бы хотел их продать по сходной цене. Но, черт возьми, я не могу открыто объявить о продаже.
- У меня тоже есть одна лошадь, которая имеет… неприятную историю, - сказал Мыкыч, вздохнув.
Мурзакан приблизил свое лицо поближе к Мыкычу и спросил:
- Ворованная, что ли?
- Из Гудаутското уезда, - скромно ответил Мыкыч.
- Ну что ж, продадим их вместе. Ты можешь это сделать?
- Конечно, - ответил Мыкыч, - с удовольствием сделаю это для тебя… Только я хотел бы, чтобы лошади наши были до поры до времени вместе.
- Пожалуйста, - ответил Мурзакан, - приводи твою лошадь ко мне. Спрячем лошадей вместе.
Мыкыч был доволен, что так удачно и легко разрешен вопрос о лошади, ради которой он специально хотел ехать к Мурзакану. Мурзакан был доволен, что встретил Мыкыча. Как говорится - рука руку моет. Мыкыч теперь постарается поскорее продать тайным путем их лошадей. Насчет тайных путей, воровства и сбыта краденого Мыкыч был большой мастер. Правда, теперь это становится все труднее…
Мурзакан наполнил стаканы, чокнулся с Мыкычем. Они выпили за их победу. Сейчас им показалось, что также удачно разрешатся и все важные вопросы их жизни.
В ресторане шло веселье. Гремела музыка. Зал был ярко освещен. Разрушенная меньшевиками электростанция была восстановлена и расширена советскими рабочими.
Расплатившись с официантом, - Мурзакан решительно отстранил руку Мыкыча и сам заплатил за обоих, дав щедро на чай, - два друга вышли из ресторана в самом веселом расположении духа.
На следующую ночь Мыкыч пригнал лошадь к Мурзакану.
Что ж, пусть и пришли новые времена, - Мыкыч не унывал. Он начнет торговать табаком, он знает, какую пользу приносит свинец, припаянный к весам, у него никогда не будет недостатка в хорошей одежде и он будет франтить, как молодой дворянин. Правда, нынче уже не пристроишься к княжеским и дворянским сынкам, теперь важно прожить самому себе в усладу.
Пришли новые, трудные времена, но Мыкыч, пока нет нужды, не стал водить дружбу с крестьянами. Конечно, приходилось бывать изредка среди крестьянской молодежи. Но Мыкыч держался особняком, корча из себя знатного человека, - он все еще надеялся, что будет жить, как в былые времена, а может быть, и лучше.
Вернувшись из города в деревню, Мыкыч заскучал. Он хотел общаться с веселыми, беспечными людьми, а на эту деревенщину, на ровесников, с которыми прежде дружил, он теперь смотрел свысока: его ждало богатство, рестораны, не простая водка, а коньяк, девушки, играющие на гитаре, женщины, танцующие в ресторанах. Он был молчаливо напыщен, и скоро его друзья отвернулись от него.
Плевать! Очень они нужны! Скоро начнется скупка табака и хорошая жизнь. Зять поможет купить в Сухуми большой дом. Мыкыч завистливо думал:
«Махмет заработал сразу две тысячи, почему и мне столько же не заработать?» Воображение уже рисовало новенькие сторублевые бумажки, приятную жизнь. Но это – в будущем, надо и теперь позаботиться о развлечениях. Мыкычу еще сильнее, чем раньше, захотелось сойтись с какой-нибудь крестьянской девушкой - это помогло бы ему рассеять скуку. Но он был разборчив: из всех девушек деревни ему нравилась только Зина.
Он бродил в зарослях высоких, сочных трав, сидел, размышляя о девушке, на лужайке, где сотнями оттенков переливаются пестрые цветы, над которыми порхают птицы. Сидя на берегу родника, он опускал в него руки, - вода такая студеная, что руки немеют. Вот пришла бы сюда Зина.