Селма снова придвинула к мужу миску.
- Это верно, но и убытку от нее немало.
Зина взглянула на отца.
- Только б не лезла она в кукурузу, вот хорошо было бы, папа!
Лицо Ахмата расцвело доброй улыбкой.
- Ох, кто видел скотину без недостатков! Правда, наша очень уж часто забирается в кукурузу, зато и молока дает много.
Зина унесла столик с маленьким кувшином, затем, перекинув полотенце через плечо, подошла к отцу; он внимательно, любовно оглядел дочку.
- Дад Зина, - сказал он, - тебе не хватает одежонки. Хотел бы тебя получше одеть, да вот беда - нет денег. Не попросить ли взаймы у Кадыра?
- Как хочешь, папа, - ответила Зина, протягивая отцу полотенце.
- Кадыр проценты берет, уара![3] - вздохнула Селма. - Он нас совсем разорит.
- Что ж поделаешь! - вытирая руки, ответил Ахмат. - Зина взрослая, и ее надо приодеть.
Он встал, взял тяжелый посох и вышел из дому.
…Дом Ахмата стоял на возвышенном месте, окруженный мелким, жестким кустарником и зарослями папоротника. С обеих сторон дома протекали две речушки; по берегу одной из них тянулась роща розовато-коричневых грабов, среди которых то тут, то там виднелись привитые фруктовые деревья; их ветви клонились под тяжестью недозрелых плодов.
За колючей ежевичной оградой стояли облагороженные прививкой яблони и среди них - этакий толстяк! - грецкий орех. Даже в огороде Ахмата - и там росли плодовые деревья вперемежку с пахучим лавром и барбарисом.
Тот, кто не знал доброго характера Ахмата, думал с удивлением об этом нерасчетливом человеке, который в дикой роще неведомо зачем прививал деревья.
Но наступало лето, и в домик Ахмата приходили жители поселка, тащились лежебоки, чтобы вволю наесться фруктов. Они устраивались во дворе, под густой тенью граба, лениво острословили и жевали. Ахмат никому не отказывал в фруктах, и люди не стыдились, вовсю пользовались его гостеприимством.
Хотя у Ахмата было уже много плодовых деревьев, но он каждой весной уходил в лес и занимался прививкой диких груш и яблонь.
- Зачем тебе столько? - спрашивали у Ахмата.
В ответ он качал головой.
- Что за труд! Никаких расходов. Зато кто доживет, тот всласть полакомится.
- Сумасшедший Ахмат! - смеялись гости. - Он, вероятно, думает пережить всех.
Так и жил Ахмат - не богато и не бедно. Маленький домик - две комнаты - сбит из досок, кухня крыта соломой. На дворе одна буйволица и две коровы - нужно ли больше доброму человеку, который добывает свой хлеб трудом!
Зина легла спать радостная - она уже видела на себе новое платье. Еще до рассвета Ахмат разбудил дочку, и они пошли в городок Очамчира. В лавке Зина выбрала пестренькую материю, и отец купил ей на платье.
Дома Зина сразу же засела за шитье и через три дня била в новом чудесном платье. Когда отец с матерью уходили из дому, Зина, может быть, несколько дольше, чем нужно, вертелась перед маленьким зеркалом, щуря продолговатые глаза и приглаживая распущенные волосы; она заплетала косу и оглядывала свое красивое лицо и плечи - ну что за чудесное платье!
На другой день после того, как Зина надела обнову, она с матерью пошла навестить больную соседку. Вернувшись домой, девушка в своей комнатке остановилась у зеркала, бережно поправила платье на плечах, распустила волосы и тут заметила конверт, засунутый за потемневшую раму зеркала. На конверте было написано: «Шазине». Зина вынула листок и прочла:
«Шазина!
До сих пор я ничего не говорил тебе о моем сердце, но оно беспокоит меня, и этого скрывать я больше не буду. Любовь вошла в мою кровь, стала моим мучением и усилила мое горе. Люблю тебя! Хочу встретиться с тобой там, где нас никто не увидит, и прошу тебя - не говори «нет». До скорой встречи!
Темыр».
Письмо удивило Зину, и она долго стояла, позабыв даже о своем платье. Не подбирая волос, девушка терялась в догадках и не могла понять, как письмо попало в комнату? Утром его еще не было, а уходя, она закрыла дверь…
Зина, радостно улыбаясь, еще несколько раз прочитала письмо.
- Хоть бы скорей его увидеть! - прошептала она, глядя в зеркало.
В дверях показалась Селма.
«Что это я держу письмо на виду!» - испуганно подумала девушка и спрятала конверт за ворот платья, на груди.
Зина умела читать и писать. Маленькой она три года ходила в школу. Однажды, когда мать заболела, девочка осталась дома; Селма выздоровела и уже не пустила дочь в школу. «Зачем девчонке ученье! Пускай помогает по хозяйству. Так лучше будет».