И снова опустила черпалку в воду. Она хорошо понимала, что «буйволы» придуманы Мыкычем. Об этом говорил его лживый взгляд. В первую минуту Зина, правда, испугалась, но сейчас же опомнилась:
«Что же Мыкыч может мне сделать дурного, - я рядом с нашим домом, там отец и мать!»
Мыкыч потихоньку придвигался; он молчал, очутившись рядом с девушкой, но она вежливо попросила его, надеясь, что ее вежливость подействует на Мыкыча:
- Нельзя ли немного отойти?
Мыкыч слегка отодвинулся, Зина наполнила и маленький кувшин, подняла его; тут Мыкыч подскочил, сжал запястье девушки.
- Что ты, с ума сошел, Мыкыч!
Она вскинула голову и гневно посмотрела в его глаза, мутные от возбуждения.
- Прошу тебя, Зина, побудь со мной хоть минутку, не уходи. Мне надо тебе сказать несколько важных слов.
Он бормотал, перебирая ее пальцы и пристально глядя в испуганные глаза:
- Всего несколько слов, но важных… А?
Зина молча пыталась вырваться, но он притиснул ее пальцы к ручке кувшина и крепко держал.
- Пусти, говорю!
Зина рассерженно ударила Мыкыча по руке, но Мыкыч не поддался и еще крепче прижал ее пальцы к ручке кувшина.
- Прошу, не торопись, не уходи.
Он нагло держал ее руку. Зина вышла из себя:
- Ты что же нападаешь, как зверь, или нет у тебя совести? - Она резко отдернула руку, кувшин упал, опрокинулся. - Всегда ты был такой бессовестный!
Зина подняла на плечо большой кувшин и, подхватив опустевший маленький, торопливо пошла, затем побежала к дому.
- Подожди, прошу тебя! - голос Мыкыча смягчился. - Да подожди хоть немного… я что-то хочу сказать тебе. Не обрушится же свет, и я тебя не съем.
Он бросился догонять, но Зина была уже далеко, и он крикнул вслед:
- Что ж ты, бесстыжая, даже разговаривать с людьми не хочешь! Ну, ладно, посмотрим, будешь ли ты такой до конца, а я, уж не беспокойся, знаю такое, что тебе у-ух как не поздоровится!
Одни и те же мысли у Темыра:
«Как же это произошло так? Мыту убил Ахмат, а знает ли об этом Зина? Это невозможно: если бы Зина знала, она боялась бы меня или сказала мне. Она ведь ничего не умеет и не желает скрывать».
Темыр бродил по двору. Помутились его мысли, любовь к Зине боролась с враждой, и эти две силы разрывали его сердце. Он находил отдых - и только на минуту! - в том, что переставал верить словам Мыкыча и даже этой бумажке. Может быть, и нет на всем свете такого ружья, - во что же тогда верить?
Этот негодяй, дворянский лизоблюд Мыкыч, может пойти еще и не на такую подлость. Он сам состряпал эту бумажку.
Но все-таки, - это понимал Темыр, - Мыкыч на что-то надеялся. И снова облегчение сменяется ужасом, и опять Темыр думает о записке.
«Найди ружье с этим номером, и ты узнаешь, правду ли я говорил ». Эти слова сводили Темыра с ума. Он не верил в цифру, в подлинность записки, но то и дело, разглядывая, вертел ее в руках.
«Нет! Пусть Мыкыч негодяй, но он расчетлив, и поэтому он сказал правду, - думал Темыр. - Вполне может быть, что Мурзакан помог Ахмату убить Мыту».
Как ни беспокойна была до сих пор жизнь Темыра, отныне она стала просто невыносимой… «Может быть, и Мыкыч принимал участие в этом кровавом деле - он способен и на это».
«Аайт! Собаки вы, людоеды! Это вы помыкали моим покойным отцом, опустошили наш дом… Бедный мой брат, мой отец, кроткая душа!»
Темыр припомнил всех своих близких, и в эти тяжелые минуты воспоминаний и боли ему уже чудилось, что навеки угасла любовь к Зине. Его ум ужасался, а сердце плакало, и им владела мысль - мщение!
«Сегодня же ночью!… Пусть это ее отец - долго ли его прикончить… Пойду в лес… Там же, у их дома, в мелколесье… Убив Ахмата, я сделаю, что надо с Мыкычем и с собакою Мурзаканом».
Темыр вынул револьвер, подул на него, как на зеркало, положил перед собою на скамью и погладил нежно.
«Ты мой единственный брат, ты мое мщение за Мыту».
Он отогнул ствол, вынул патроны, решил смазать револьвер; для этого надо взять костный мозг, хранившийся в берцовой кости; кость заткнута за балку потолка. И только Темыр встал на тахту, чей-то голос донесся со двора.
Темыр соскочил на пол, сунул в револьвер патроны, спрятал его в кобуру и положил в карман.
- Хай! - отозвался он настороженно и вышел.
Увидев Миху на коне, Темыр с трудом, но и с радостью приветствовал:
- Добро пожаловать!
Он подбежал подержать стремя, Миха сошел на землю, Темыр взял из его рук уздечку, снятую с лошади, накинул ее на гвоздь, вбитый в столб у дома, и обернулся к гостю: