«Какой счастливый ребенок! - подумал Темыр, глядя на них. - Бабушке тоже, видно, хорошо с ним. Наверно, у малыша есть мать и отец, они сейчас на работе, как большинство москвичей. А вечером соберется за столом дружная довольная семья. У этих людей есть все для счастья. Пусть будет мирной и долгой их жизнь! - от души пожелал Темыр москвичам. - Пусть вечно славится и мирно живет на счастье всем людям этот великий советский город!»
Мысли Темыра унеслись в прошлое.
«У меня не было счастливого детства, - думал Темыр. - Бедность и бесправие душили моих родителей. Они умерли преждевременно. Я был брошен на произвол судьбы. Я стал жертвой кровавого обычая родовой мести. Столько лучших лет моей жизни я провел под его унизительным гнетом, обреченный убить и быть убитым, лишенный даже теперь счастья и душевного покоя. Будь же она проклята, прежняя жизнь, которая еще кому-то нравится! Есть же такие люди, даже такие писатели, которые идеализируют это прошлое…» - вспомнил Темыр свои занятия по литературе.
Погруженный в размышления, он не заметил, как подошла Надя. Она стояла перед ним, приветливо улыбаясь. Темыр вскочил и чуть-чуть смущенно, но радостно протянул ей руки.
Надя предложила пройтись по бульвару. Она взяла его под руку, и они пошли по аллее к Никитским воротам - путь, ставший Темыру хорошо знакомым.
Ласково взглянув ему в лицо, Надя спросила:
- Что с вами, Темыр? Я вижу, вы о чем-то скучаете?
- Нет, что вы, я все забыл, раз вы пришли.
- Я вам доставила такое удовольствие своим приходом?
- Конечно, каждое свидание с вами мне особенно дорого, потому что вы так похожи…
Непроизвольно Темыр обронил неосторожные слова, а между тем в это мгновение он с удивлением думал о том, что еще ни разу за время знакомства с Надей не приходило ему в голову. Он вдруг понял, что между Надей и Зиной нет никакого внешнего сходства.
Казавшиеся до сих пор бархатно-черными, как у Зины, Надины глаза с продолговатыми высокими дугами бровей были карими. И нос и рот другие. Надя была полнее и выше, чем Зина.
Темыр даже удивился, почему до сих пор ему казалось, что Надя так похожа на Зину. Он не мог понять, что с ним произошло то, что редко, но бывает с влюбленными, потерявшими свою любимую. Они ищут похожих и попадают во власть иллюзия. Вдали от привычной обстановки, в большом городе, где столько разных лиц, Темыр был привлечен каким-то общим сходством Нади с Зиной. Это первое зрительное самовнушение закрепилось в сознании и владело им до тех пор, пока в его внутренней борьбе не произошло перелома, резкого поворота к Зине, к своей заветной мечте, когда он понял, что без нее жить не может…
Дойдя до скамейки, где никто не сидел, молодые люди заняли ее.
- Давайте поговорим по душам, - мягко, но настойчиво сказала Надя, внимательно, как-то по-новому глядя на Темыра. - Я успела за время нашего знакомства заметить, что как бы заменяю вам кого-то…
- Вы никого мне не заменяете. У меня это просто так вырвалось.
Темыр еще никогда и никому не открывал свою душу. Даже лучшим друзьям своим, Михе, Игнату, он ни разу не сказал всей правды о себе. Слишком глубокая рана была в его душе. И он, солгав Наде, отвернулся от нее. Он чувствовал в то же время, как плохо будет думать о нем эта милая добрая девушка, которую он так уважает и, наверно, полюбил бы.
Надя в первый раз почувствовала к нему почти презрение. «Вот ты какой - самый обыкновенный пошляк! Ты даже трус и боишься признаться, что дома у тебя жена или невеста».
У нее появилось желание подняться и уйти. Он не смотрел на нее. Подняв голову, он глядел куда-то вдаль и думал. Губы его вздрагивали, ноздри раздувались, черные густые ресницы как-то особенно оттеняли его неподвижный взгляд. Она увидела на его лице выражение глубокого страдания и благородной чистоты мыслей, соединенных сейчас с диким упорством, которое поразило ее и привлекло при первой их встрече. Он показался девушке похожим на горного орла. «Не легко приручить такого».
Она нежно коснулась его плеча.
- Скажите мне все о своей жизни, о себе… Скажите правду, я все пойму.
Темыр повернулся к ней. На него смотрели лучистые карие глаза Нади.