- Так вот, Темыр, я расскажу вам тоже свою маленькую историю. Я училась еще в средней школе, когда мой отец, - он по специальности горный инженер и часто уезжал, совсем не вернулся домой. Он написал письмо маме, что полюбил другую и чтоб больше его не ждали… Я не могу судить его за это. Я не судья его поступков. Но он бросил семью нас, четырех детей, и не захотел нас видеть. Он ничем не помогает маме, а ей очень трудно… Он исчез. Мама его долго искала. Есть закон - надо думать о детях. Мы узнали, что он работал сперва на Урале, потом уехал на юг, и совсем недавно нам стало известно, что он в Абхазии.
- У нас?… Что же вы не сказали раньше? - воскликнул Темыр.
- Это еще не совсем точные сведения… Он скрывается, чтобы не платить деньги… Вот видите, что сделал нам наш отец. Но разве в чем-нибудь виноваты мы, его дети? - спросила Надя.
- Конечно, нет.
- Точно так же дочь вашего, как вы его называете, кровника не отвечает за преступления своего отца. Не правда ли?
- Да, Надя, вы правы, но… трудно переделать сердце.
Темыр приводил свои старые доводы. Надя с ним спорила.
- В вашем сердце две половины. В одной - любовь к Зине, в другой - ненависть к ее отцу. В первой вся ваша будущая жизнь, а в другой - груз прошлого. Тяжелый груз, Темыр, но вы должны от него навсегда избавиться.
Темыр с удивлением спросил себя: почему никто не говорил с ним так убедительно, как эта девушка? С той минуты, как он раскрыл Наде свою тайну, рассказал ей о своей любви к Зине, все мысли его перенеслись на родину. И чем больше теперь Надя говорила о той, которую он так давно и так печально любит, тем более острой становилась его тоска по Зине. Ему стало совершенно ясно, что он любит на всем свете только одну Зину, что никто и никогда не сможет ее заменить. Вместе с тем он проникался благодарностью к Наде. Она стала ему, как сестра. Они шли рука об руку, как влюбленные. Но это была другая любовь, основанная на дружбе. Как много разных чувств и отношений скрывается под одним и тем же словом - любовь!
Темыр и Надя дошли до Мясницких ворот. Надя сказала, что ей нужно зайти на почтамт, он был рядом. Темыр подождал, пока Надя спрашивала у окошка «до востребования». Она спросила письмо на свое имя, зная что все равно письма нет и не будет. Она ездила на почтамт уже два месяца, и блондинка с веснушками, выдававшая письма, её уже приметила. И вдруг:
- Вам сегодня есть письмо…
С горящими глазами Надя разорвала конверт, зная, от кого письмо. Она получила его от отца из Ткварчели. Никто не знал, что она написала отцу. Это было еще зимой, когда знакомая, приехавшая из Абхазии, рассказала тете, что пропавший отец бывает в одном доме у какого-то инженера в Ткварчели. Надя написала коротенькое письмо, начинавшееся словами: «Папа, неужели ты меня забыл…» Конец письма был залит слезами, которые пришлось вытирать промокашкой. И вот на письмо, посланное в Ткварчели, пришел ответ. Отец приглашал ее приехать в отпуск в Абхазию, обещал выслать деньги.
Темыр переживал радость вместе с Надей. Как хорошо выходит: она приедет летом и познакомится с Зиной. Их судьбы неожиданно сблизились.
Проехав с Надей на трамвае, шедшем через центр до Никитских ворот, Темыр простился с ней, как всегда, у дверей ее дома. Потом он поспешил в общежитие.
Был воскресный вечер, и большинство студентов веселилось в своем клубе. В комнате не оказалось ни Игната, ни Гафура. На столе Темыр нашел написанную карандашом записку: «Если ты, бродяга, придешь раньше нас, вскипяти чайник».
Выполнив просьбу товарищей, Темыр подошел к фотографии Зины, висевшей над его кроватью. Вырезка из газеты, однотонно серая, казалась ему чудеснее живописных портретов. «Зина, моя Зина… Как я мог отказаться от тебя?» У него явилось непреодолимое желание увидеть ее сейчас же. Если б он мог полететь к ней! Как он хотел бы быть с ней вместе в эту минуту и сказать о любви, которая переполняет его сердце. Что она думает о нем? «Милая, бедная Зина, сколько ты выстрадала! Теперь этому конец!»
Он вынул из стола бумагу. Все в нем дрожало. Он напишет ей, что любит её, чтоб она ждала его, что они поженятся…
Но надо написать ей все, что он понял и чего она еще, может быть, не поймет.
«Милая Зина, родная моя, забудь все то горестное, что было между нами, - писал Темыр, мысли его бежали с такой быстротой, что перо бессильно останавливалось. - И мое сердце было разбито, будто все наши горы свалились и придавили его своей тяжестью. Так я был задавлен старым проклятым обычаем».
И вдруг опять припомнилось eмy его ночное видение - приход Пахуалы и Мыты, вой собаки во дворе… В памяти ожил номер ружья, и цифры запрыгали перед его глазами, и встало лицо Ахмата. «Нет! Не боюсь я призраков прошлого!»