— Я доверяю Юрси Марзуку, — возразила Амина. — Он никогда не поддался бы на шантаж. Предпочел бы скорее умереть, чем спасти свою жизнь ценой жизни других. Он не предавал нас. Поступайте так, как считаете нужным, но я пойду туда! Мы с Бертраном много лет работали над этим проектом, и я не откажусь от него теперь, когда конец уже так близок.
Она достала из стенного шкафа рюкзак и начала укладывать в него фонарики, измерительные приборы, цифровую фотокамеру, долото, молоток и что-то еще.
Я вопросительно посмотрел на Ганса, тот пожал плечами и покорно начал переодеваться.
Было двадцать два часа сорок пять минут, когда мы остановились метрах в ста от мечети. Это расстояние мы прошли пешком, чтобы не вызывать подозрений. В воздухе витали кухонные запахи, из широко раскрытых окон доносились оживленные голоса. Амина шла твердым, решительным шагом, тем не менее я видел, как в последний момент она сунула в рюкзак нож и баллончик со слезоточивым газом. Мысль о том, что в моем рюкзаке находится меч, успокаивала меня, но я сожалел, что у меня с собой нет менее архаичного оружия, которым в случае надобности можно было бы помахать перед носом потенциального противника. Одетые во все черное, мы старались затеряться в темноте улочек и портиков в тщетной надежде, что нас не заметят. Однако нам встретились несколько туристов и местных жителей, воспользовавшихся ночной прохладой, чтобы прогуляться перед сном.
Приближаясь к мечети, мы сделали крюк, чтобы обойти главный вход, у которого еще стояли задержавшиеся после молитвы прихожане, и Амина тихонько постучала в тяжелую деревянную дверь. Та почти мгновенно открылась. Мое сердце замерло, и я, прежде чем войти, бросил взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что в темном углу не притаился готовый ринуться на нас убийца.
— Входите быстрее, — произнес мужской голос.
Молодой человек, который днем приносил нам чай, нервным движением закрыл дверь на засов и знаком пригласил нас следовать за ним.
— Идите туда.
Я обратил внимание на то, что наш провожатый был уже не в белой одежде и вышитой шапочке, а в джинсах, кепке и свободной рубашке, на которой виднелись следы мела, словно он прислонился спиной к побеленной стене.
Он провел нас через лабиринт коридоров к маленькой дверце, которая вела к полутемной лестнице.
— Юрси Марзук уже внизу? — спросил я не очень уверенно.
— Да, — ответил наш провожатый, включая свет. — Плотно закройте за собой дверь и ступайте за мной.
Пропустив вперед Ганса и Амину, я тихонько закрыл металлическую дверь.
— Осторожней, ступеньки довольно крутые, и на них легко поскользнуться, — предупредил наш провожатый.
Мне пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о потолок, с которого свисали тусклые, без колпачков, лампы, и я боялся, что застряну на этой лестнице, настолько она была узкая.
Закончив наконец спуск, который показался нам бесконечным, мы оказались в середине коридора, и Махмуд — так звали нашего провожатого — наклонился и поднял электрический фонарик, возможно, оставленный им здесь перед тем, как он поднялся.
— И куда теперь? — спросил я.
Он указал налево.
— Туда, но подождите, я должен кое-что вам показать, — сказал Махмуд, с улыбкой направив луч фонарика на землю. — Я только сейчас увидел это. Посмотрите, мсье Лафет.
Я тоже наклонился, и он указал мне на маленький разноцветный квадратик у самой стены.
— Это остаток мозаики. Мы находимся на месте, которое, по всей вероятности, было подземельем какого-то древнего сооружения.
Махмуд вытаращил глаза:
— Выходит, это очень древнее место, мсье Лафет?
Меня позабавило его удивление.
— Если учесть глубину, на которой мы находимся, а это приблизительно десять метров, я сказал бы, что ему добрых две тысячи лет. Вот так.
— Две тысячи лет… — недоверчиво повторил он и спохватился: — Идемте, идемте. Вот сюда.
Он провел нас еще по одному коридору, повернул, потом еще раз, и мы оказались в месте пересечения коридоров, как и было указано на плане. Тот, что простирался слева от нас, был наполовину обрушен, а тот, что находился прямо перед нами, — заделан кирпичной кладкой. Около нее стоял Юрси Марзук, тоже в джинсах.
На полу я увидел два фонаря, работавших на батареях, и еще ящик, на котором был установлен поднос с чаем.
— Это стена, о которой я вам говорил, — сказал мулла дрожащим голосом. — Не хотите ли чаю?
— Нет, спасибо, — поблагодарил я, осматривая стену.
— Она кирпичная, — вмешался Махмуд. — И не очень толстая, посмотрите, мне удалось вытащить вот это. — Он указал на аккуратно уложенные около стены три кирпича. — Я не решился вытаскивать еще, боялся, как бы все не обрушилось.
— У вас есть какие-то предположения относительно того, что находится за стеной? — спросила Амина Юрси Марзука.
Он нетерпеливо пожал плечами:
— Еще нет. Но мы здесь для того, чтобы узнать это, если того пожелает Всевышний.
Мулла, как и Махмуд, горел желанием начать работу. Видно, Амина была права, когда говорила, что он никогда не согласился бы на то, чтобы заманить нас в ловушку.
Я достал из кармана листок, чтобы в свете прожекторов взглянуть на план галерей.
— О, мсье Лафет! — воскликнул Махмуд. — Мы только что получили еще один факс.
— Да-да, верно, — подтвердил мулла, покопавшись в ящике с инструментами. — Я подумал, что он, должно быть, от этого Гелиоса, потому что написан по-гречески.
— О чем там говорится? — спросил я.
Юрси Марзук смущенно пожал плечами, и я улыбнулся:
— Дайте я переведу.
Я пробежал глазами текст и, нахмурившись, передал листок Амине.
— Это походит на угрозу, — пробормотала она.
— Или на предостережение, — заметил я.
— Что там сказано? — спросил Махмуд.
— «Человек сомневающийся, как и великий человек, всегда спит с кинжалом под подушкой. Гелиос».
Юрси Марзук вздрогнул.
— Очень мило, — хмыкнул Ганс. — Что же нам делать?
— Этим мы займемся позже, — сказал я, сунул сложенный факс в карман и сосредоточился на плане. — Смотрите… Согласно плану, мы должны были попасть в своего рода карман. Но зачем было загораживать вход в него? Может, во время проведения работ там произошло обрушение?
Мулла показал мне на своего помощника, который, узнав о содержании факса, совсем сник.
— Махмуд был там, когда велись работы. А я уезжал, чтобы встретиться с нашими братьями из Иерусалима.
Я вспомнил его вопросы о могиле Иисуса Христа и улыбнулся.
— Да, там произошел один очень серьезный обвал, мсье Лафет, — подтвердил Махмуд. — Четыре человека были ранены. Вот там, — уточнил он, указывая на вторую галерею. — Она еще частично завалена обломками.
Мы с Аминой подошли и осмотрели стену галереи.
— Ни единой щели, — сказала Амина. — Кладка безукоризненная.
— И безупречная архитектура, — добавил я. — Как такая стена могла обрушиться? От удара?
— Нет, мсье Лафет. Архитекторы так не думают. Они специально пришли осмотреть обвал. И сказали, что по всем расчетам этого никогда не должно было произойти.
Мы с Аминой обменялись взглядами. Видно было, что она тоже не верит в случайное обрушение.
— Куда ведет эта галерея? — спросила она. Я взглянул на план.
— К электрогенератору. По-видимому, туда есть еще подход с севера.
— Да, — подтвердил мулла. — Из библиотеки. Оттуда мы в случае надобности спускаемся к генератору.
— Нам не остается ничего другого, кроме как взять на себя роль кротов, Махмуд, — сказал я и похлопал его по плечу, чтобы взбодрить. — Еще десяток кирпичей — и мы сможем пройти.
Казалось, это немного успокоило его, и он сразу же принялся за работу.
— Каждому свое, — добавил я весело, опускаясь на корточки.
Мулла и сам принялся за работу, в восторге от того, что принимает участие в своих «первых археологических опытах». Через полчаса нам удалось сделать в стене отверстие в добрый метр диаметром, которое позволяло проползти на другую сторону.