— Гелиос? — сдавленным голосом спросил я. — Это вы, не так ли?
Амина побледнела.
— Вы смогли установить контакт?
Я замотал головой, чтобы собраться с мыслями, внезапно меня охватил гнев.
— Вы прекрасно знаете, что да!
— И что?
Я бы поклялся, что в его голосе прозвучали насмешливые нотки, и мое раздражение достигло предела.
— Элвард Тул — клоун!
В телефоне послышался приглушенный смешок.
— Этому «клоуну», как вы изволили выразиться, выпало счастье в один прекрасный день обнаружить интересное местечко. Как говорится, дуракам везет.
— Вы хотите сказать, что он нашел гробницу Ахилла случайно?
— Он откопал храм, в котором была какая-то гробница, если вы позволите мне кратко изложить вам суть дела. Он не знал, что это гробница Ахилла.
— Если эта гробница обнаружена, я не вижу, что мне…
— Она была пуста, — прервал меня Гелиос, — и уже давно. А потом произошел этот… «несчастный случай». Я думаю, что профессор Тул знает, в чем дело. Как он отреагировал на ваш визит?
— Плохо. Я пригрозил ему и почти довел до истерики.
Он снова рассмеялся.
— Если только «почти», то это еще ничего. Гиацинт наверняка довел бы дело до конца.
— Где он?
— Гиацинт? Вам его уже не хватает? Это привело бы его в восторг.
— Он заверил меня, что поедет повидаться с моим братом, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие.
— Правда? Вы хотите сказать ему несколько слов?
— Мне нечего ему сказать.
— Я говорю об Этти…
Мне показалось, что на меня вылили ушат холодной воды, в горле у меня пересохло.
— Что за гнусную игру вы ведете?
Я услышал какое-то постукивание, словно Гелиос переставил телефон, и мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать доносившиеся издалека обрывки слов.
«…ти, это… ган. Ты хочешь ему… зать… день? Вот… теле…»
Снова постукивание, потом звук, словно трубку кому-то передали, и голос:
— Мор… ган?
Я услышал голос, который уже не надеялся услышать, и от волнения у меня сжало горло. На мгновение меня охватил страх, что я не в силах буду произнести ни слова.
— Этти? — пробормотал я. — Этти, ты меня слышишь? Это я, Морган!
— Морган… Морган…
— Да, Этти, это я. Ты в порядке?
Молчание.
— Этти! Ответь мне! Ты в порядке?
— Мор… ган.
Он повторил мое имя несколько раз глухим голосом, словно читал мантру,[63] и сердце мое сжалось.
— Этти… я приеду за тобой. Скоро. Очень скоро. Этти? Ты меня слышишь?
Я услышал какой-то звук, похожий на смешок.
— Этти… Ты ведь веришь мне, правда? Я приеду, и мы поедем домой, как раньше. Этти? Мы…
— Да.
— Да? Ты понимаешь, что я тебе говорю?
— Да.
Я невольно улыбнулся.
— Этти… мне тебя так не хватает… я не…
— Да.
Улыбка сползла с моих губ.
— Что — да?
— Да.
— Ты не понимаешь ни слова из того, что я тебе говорю?
— Морган… Морган…
— Да, Этти, это я, это Морган, — тоскливо пробормотал я и добавил: — Твой брат.
Он продолжал повторять мое имя, и Гелиос взял трубку.
— Не пугайтесь, Морган, врачи дали ему лекарство, чтобы он успокоился. Он знает, что это вы.
Я встал и прошелся по комнате. Если бы мне не удалось сохранить остатки самообладания, думаю, я стал бы рвать на себе волосы.
— Вы самая страшная сволочь из всех, кого я когда-либо встречал!
— Он ждет вас, Морган.
Я хотел ответить ему, но он повесил трубку, и, если бы Амина не удержала мою руку, я швырнул бы телефон через всю комнату.
— Ты поговорил с ним? Это правда он?
— Во всяком случае, это его голос. — Я повалился на постель и только тут заметил, что не одет. — Извини, — сказал я, прикрыв живот краем одеяла.
— Меня это не шокирует, — с лукавством сказала Амина. — Так что он тебе сказал?
Я разочарованно пожал плечами.
— Понятно. Я уверена, как только вы окажетесь вместе, его состояние улучшится, вот увидите.
— Мы снова перешли на вы?
Она с улыбкой потянулась.
— Выходит, Гелиос действительно был с ним?
— Похоже, что да. Если бы только я знал где…
— Тул скажет нам все, что ему известно, Морган, — заверила она. — Даже если мне придется выдрать волосок за волоском всю его шевелюру.
Я расхохотался.
— О таком способе пытки я еще не слышал.
— Если бы тебе приходилось выщипывать брови, ты бы сразу понял, что такое боль. Пойду разбужу Ганса, — сказала она, вставая. — Уже пора отправляться с визитом к нашему дорогому профессору.
Но ей не пришлось вытаскивать из сна нашего юного помощника. Едва она взялась за ручку двери, как он появился в комнате уже одетый, но с еще мокрыми после душа волосами.
— Морган, я… Уф… — насмешливо сказал он, увидев, что я раздет, да и Амина не слишком одета. — Может, я помешал?
Амина схватила его за ворот майки, втянула в комнату и закрыла дверь.
— Нет, Ганс, — сказала она и добавила с угрожающим видом: — Если ты позволишь себе еще подобные намеки, я спущу с тебя шкуру.
Забавляясь ее реакцией, он замахал руками:
— Спокойно! Я просто пришел сказать Мору, что какой-то мальчишка оставил это для него у портье.
— Он протянул мне большой конверт из плотной бумаги.
— Мальчишка?
— Да, мальчишка лет восьми или девяти, как мне сказал портье.
«Профессору Лафету», — прочел я на конверте, запечатанном восковой печатью с витиеватыми инициалами «ЭТ.».
— После загадочных преследователей — инопланетяне? — попыталась пошутить Амина.
— Почти. Эдвард Тул.
— И что он пишет? — поторопил меня Ганс, усаживаясь на кровать.
Я начал читать вслух.
Мои дорогой молодой коллега! Я только что видел их в окно и знаю, мои часы сочтены. Вне всякого сомнения, они уже ищут и вас. Знайте, те, кто лишил меня ног, без колебаний уничтожат всех вас троих.
Если же, несмотря на мои предостережения, вы решите продолжить ваши поиски, чего я очень боюсь, знайте, что у Ахилла есть свои стражи и вы должны их опасаться. Если задолго до наших дней этими людьми были безобидные служители культа, то теперь это опасные безумцы, фанатики. Я не слишком много знаю о них, но есть человек, который мог бы сказать вам больше. Его имя Костас Сикелианос, это православный отшельник, который, до того как обратиться к религии, был крупным специалистом по Александру Великому…
— Сикелианос? — прервала меня Амина. — А я думала, что он умер.
Я согласно кивнул. Профессор Сикелианос считался светилом в своей среде, на его работы постоянно ссылались. Лет десять назад он прекратил свои публичные лекции, не стало и его публикаций. Мы сочли, что он удалился от дел и, может быть, уже умер.
Я продолжил чтение.
… Последнее письмо, которое я получил от него, было отправлено шесть месяцев назад из города Ларнака на Кипре. Он заверяет, что молится о моем здоровье, но ни слова не пишет о деле.
Вот все, что я могу сделать. Ничего больше вы здесь не узнаете.
Рядом со мной сын консьержа. Я посылаю его к вам с этим письмом.
Пусть Господь хранит вас и ваших спутников.
Я вложил письмо в конверт и сунул его в рюкзак, из которого предварительно достал чистую одежду.
— Надо ехать к нему! Нам нужны более точные сведения об этих безумцах!
Охваченный тревогой, я взял пистолет, который дал мне Гиацинт, зарядил его и сунул за пояс под майку.
— Тул ничего больше не знает! — воскликнула Амина.
— Может, что-то от него ускользнуло? Какая-нибудь деталь, не имеющая значения для него, но очень важная для нас.
Амина хотела возразить, но я ладонью закрыл ей рот.
— Надо собрать вещи. Вы вдвоем поедете в аэропорт Стамбула. Я хочу, чтобы вы забронировали билеты на первый же рейс, направляющийся в Ларнаку. Я присоединюсь к вам в Стамбуле. Если же я вас уже не застану, то прилечу на Кипр.