Совет был принят, и следующие полчаса машина под управлением автопилота творила чудеса экономии. Долина Латона раздавалась вширь, становясь похожей не на каньон, а скорее на чуть вогнутое поле окраса выцветшей леопардовой шкуры между неровными линиями полосатых ржаво-серых холмов. А далеко впереди на горизонте уже виднелись причудливые силуэты Гесперийских гор, которые поднялись 3.5 миллиарда лет назад, и вытеснили море Прометей на запад. Непривычно-уменьшенное Солнце, между тем, уже прошло половину пути до зенита, и два дирижабля-дрона теперь отбрасывали огромные кривые тени на поверхность каменистой пустыни слева от маршрута.
Скоро в поле зрения появился Зюйдвест-Хол. Точнее, он появился раньше, но взгляд не задерживался на этом объекте, принимая его за мираж, порожденный мириадами ярких бликов, игравших спектральными цветами на гранях прозрачных кристаллов соли. Тут высыхали последние лужи, оставшиеся от дельты пролива Латона при впадении в море Прометей. Сушь наступала очень медленно, миллионы лет, иногда сменяясь короткими эпизодическими паводками, когда таял все более соленый лед, занесенный слоем песка. Кристаллы росли из насыщенного раствора, и образовывали, будто бы, грядки. На краю одной из грядок возвышался ансамбль из трех куполов: красный, зеленый, синий. Когда взгляд замечал его – сознание недоумевало: как настолько контрастный объект, причем очевидно искусственный и довольно большой, мог оставаться незамеченным? Разгадка заключалась в психологии восприятия: слишком много непривычных сочетаний форм и цветов, увиденных за короткое время, потому случаются парадоксы невнимательности.
Мию и Сэто рссуждали об этом, и как раз тогда ресурс газа во 2-й емкости исчерпался. Затихло чуть слышное, почти музыкальное стрекотание мотора. Маленький пневмо-кар проехал по инерции еще дюжину метров и застыл.
— Приехали, — констатировала Мию, — может, все-таки, попробовать переключение?
— А если оно и на этой машине хлопнет? – спросил Сэто.
— Ну, хлопнет… — Мию пожала плечами, — …Терять тут нечего, зато мы узнаем, что это: случайный сбой или закономерный.
— Да, логично, — согласился он, и несколькими секундами позже машинка подскочила от толчка сжатого газа, обильно вылетающего под днище из контура высокого давления.
— Chi! — хором отреагировали оба (спонтанно не сговариваясь применив к этой ситуации мягкий японский аналог немецкого Scheisse или французского Merde).
Мгновением позже в эфире послышалась мешанина ругани, среди которой преобладали производные когда-то английского, а ныне интернационального Fuck. Тем временем, от трехцветного ансамбля куполов к аварийному пневмо-кару уже катился робот-багги…
…
— Нора хоббита с нетрадиционной спектральной ориентацией! — такую характеристику марсианскому коттеджу Зюйдвест-Хол дала Мию через минуту после того, как зашла и освободилась от скафандра, — Зря мы не глядя одобрили изменение цветовой гаммы.
— Да, — согласился Сэто, окидывая взглядом интерьер, — в нашем исходном проекте была более адекватная расцветка. Но ты же помнишь: группа психологов без тени сомнений твердили, что цветовую бедность марсианского ландшафта…
— …Надо компенсировать! — подхватила Мию, — Конечно, я помню! Но я не думала, что компенсация будет раскрашена, как восторженный LSD-трип.
— Ты капельку преувеличиваешь, — сказал он, — хотя, если так, то это повод развлечься. Я вдруг подумал: никто ведь пока не варил кофе вручную на марсианской воде.
— Вручную? – переспросила она.
— Да. Представь: добыть марсианский лед обычной лопатой, принести сюда, перегнать в лабораторной посуде, она тут есть, сварить кофе и снять хорошее кино про это.
— О! Звучит прикольно… А где тут ближайшие залежи льда?