…Беппе Ломеллини в своей отработанной манере, воспроизводящей жанр конферансье иллюзионов начала XX века,
— Мистер председатель, надо ли всем беспокоиться, что ваш комитет запретит не только контакты с джамблями, но и земные технологии? Я цитирую: «они не прошли Великий фильтр, и вымерли в ходе конкуренции с собственными роботами. Такой опыт следует учесть, если мы не хотим такой же судьбы». Инквизиторский посыл, достойный самого Торквемады! Год назад вы уже клеймили развитие роботов, как угрозу, без объяснения причин. Теперь общественность вправе знать: у вас что-то личное против роботов?
— С чего вы взяли такую чушь?! – взорвался Рэнвилл.
— О! — с комедийным восторгом воскликнул Беппе, — Вы только что сняли с моего сердца циклопический камень! Могу ли я указать в репортаже: председатель 7-го комитета не имеет ничего против сколь угодно широкого развития роботов на Земле и в космосе?
— Черт возьми! Вы перешли границы допустимого, мистер Ломеллини! Тут не шапито! Следующий вопрос, пожалуйста!
— Кажется, я чем-то обидел их величество: не поцеловал туфлю вовремя или что-нибудь вроде того, — громко произнес Беппе, передавая микрофон сотруднику и возвращаясь на место между персонами, связанными с MOXXI: Тоби Найфиртом, шефом PR-службы и Кирой Каури, супервайзором научпоп-студии Xulysses.
Пока сотрудник передавал микрофон журналисту с согласованным вопросом, Рэнвилл черкнул записку и, стараясь действовать незаметно, передвинул по кафедре к Перрену. Текст записки оказался следующий: «После ответа на этот вопрос, я займусь текущей перепиской в чате, а вы продолжите в качестве секретаря, и постарайтесь не слишком разогревать обстановку, нам не нужны скандальные репортажи на первом же публичном мероприятии с прессой». Хорошенькое дело: после всего, предложить секретарю продолжать без скандалов… … И Гастон Перрен вспомнил деловой визит этой весной в Ботсвану к Оуэну Гилбену, владельцу сети вертикальных морских агроферм и рудников, а также студии Xulysses. После переговоров, Гилбен устроил ему поездку в национальный парк Макгадикгади у впадения множества речек в слабосоленое болото. Там Перрен узнал, в частности, что бегемот-самец, испражняясь, энергично вертит хвостом, отчего дерьмо разлетается на несколько метров. Куски дерьма оказываются даже в кронах деревьев. Гид говорил, что бегемот так метит территорию и заодно удобряет грунт для окружающей флоры. Очень полезная привычка в дикой природе, но не на пресс-конференции.
…
6. Трудоемкость выруливания из ситуации публичного провала.
Тоби Найфирт демонстративно пожал плечами, когда услышал, что не председатель, а секретарь будет отвечать ему. Вопрос касался причин убежденности 7-го комитета, что Чубакка это «руины вымершей расы», и что они якобы «не прошли Великий фильтр, и вымерли в ходе конкуренции с собственными роботами». Кстати, Найфирт с изрядной издевкой напомнил, что «Великий фильтр» космических цивилизаций это идея Робина Хэнсона, эпатажного персонажа, который занимался фьючерсной биржей, а в остальное время шутки ради сочинял всякое про крионику, инопланетян, и дефицит секса. То, что консервативные философские школы восприняли эту идею всерьез, ярко характеризует глубину обскурантизма этих школ. Вот на что пришлось отвечать Гастону Перрену.
Чтобы выглядеть не совсем убого, он напомнил публике о парадоксе Ферми «где все?», сформулированной при неформальном общении выдающихся физиков в 1950-м, когда впервые наука заинтересовалась поиском иных цивилизаций. Действительно, из общих соображений следовало, что космос должен быть пронизан радиосигналами иных, а на практике не удавалось уловить ничего вразумительного. Отсюда появился веер теорий, объясняющих Великое молчание Вселенной. И лишь сравнительно недавние открытия «космических чудес», начиная примерно с 2015-го, разрушили эту иллюзию молчания. Конечно (продолжил Перрен) 7-й комитет не располагает точными данными о природе строителей и хозяев Чубакки, однако, поскольку этот объект путешествует уже многие тысячелетия, напрашивается аналогия с этаким межзвездным Летучим Голландцем.
В интеллектуальной передышке благодаря согласованному вопросу, к которому имелся заранее составленный ответ, Перрен мысленно похвалил себя за находчивость. Финал с Летучим Голландцем выглядел, хотя не научно, зато изящно и поэтично. Но интуиция подсказывала: критически настроенные интервьюеры не дадут легко сползти с темы. И действительно: последовал вопрос Эрика Лафита, направленный в ту же точку: