— Сэмти, выясни, кто из участников пари про новую оранжерею сейчас не спит.
— Вэлент, уточни: это пари, заключенное 10 октября в 17:10 по корабельному времени?
— Да, Сэмти, именно так.
Возникла пауза, робот-шримпоид анализировал видеопотоки с сетевых камер в разных модулях Бифроста, затем сообщил:
— Нойон Нэрт, Ритти Бауэр и Юнис Булут.
— Сэмти, чем они заняты?
— Они играют в преферанс на монтажном столе в лабораторном модуле-К.
— Ясно. Сэмти. Когда они доиграют текущий сет, пригласи их сюда по поводу пари.
…
Упомянутое пари было заключено при запуске новой оранжереи, когда в числе прочих сопутствующих шуток, Вэлент в компании пятерых коллег высказал мнение, что даже месяц не пройдет, как кто-нибудь попробует заняться любовью в этом модуле. Коллеги отреагировали скептически, и у них имелись для того основания. Наличие на Бифросте разных вращающихся модулей с разными уровнями центробежной гравитации, вполне естественно привело к сексуальным экспериментам, и итог получился следующий: …Комфортнее всего не земная гравитация, а примерно половина от нее. …Лунная гравитация (1/6 земной) это уже некоторые сложности, но решаемые. …При половина лунной гравитации требуются акробатическая подготовка …При технически нулевой гравитации секс в привычной форме почти невозможен. Отсюда, казалось бы, следовало, что никто не выберет для секса модуль с церерианской гравитацией (1/6 лунной).
Вэлент Флаудер рассуждал иначе. Да, секс при церерианской гравитации непривычен, и поэтому окажется манящим экспериментом для какой-нибудь парочки без комплексов. Сомнений, что такая парочка непременно найдется на Бифросте, у Вэлента не было, вот почему он решительно принял пари — и очевидно выиграл. Нойон, Ритти и Юнис скоро ввалившись на контрольный мостик через трубу-коридор (примерно как автоматически подаваемые шары в кегельбане), глянули на монитор и пообещали в соразмерное время сотворить проспоренный космический кальян, после чего уселись наблюдать.
Тут можно опять вспомнить об отсутствии приватности на орбитальной станции и даже посетовать про усугубление такого отсутствия – всякими пари подросткового уровня. С одной стороны, как бы так, но с другой… В исключительно служебном подглядывании угадывается априорная враждебность, как в любом целенаправленном контроле одного человека над жизнью и поведением другого. Между тем, обычай не исключительного, общедоступного эпизодического подглядывания из любопытства — представляется лишь этакой безвредной странностью. Например, европеец, прибывший в джунгли Конго или Папуа, окажется для туземцев диковинкой, за которой они будут подглядывать, не имея враждебных намерений. Кому-то из европейцев это все равно причинит дискомфорт, но кому-то — нет. Дело в разных установках у субкультур внутри европейской культуры, от буржуазно-реформатского «веберовского» состояния которой уже мало что осталось.
Все астронавты на Бифросте (как профессионалы, так и любители) принадлежали или к субкультурам астропанка, сложившимся 7 лет назад при Вандалическом кризисе, или к субкультуре аргонавтов, сложившейся на 2 года раньше — сразу после полумифических «даров Каимитиро». Они иронично относились к доктринам типа «крови и почвы» или «священного наследия» — ко всему сколь-нибудь консервативному даже внутри себя. В результате относительно легко преодолевался субъективный дискомфорт от нарушения приватности и прочих кульбитов орбитальной жизни. Некоторые психоаналитики даже считали это вхождение в новые схемы индивид-коммутация-социум более важным, чем закрывающие и подрывные технологии «3-й Космической эры». Эксперименты поиска ксенодоксальных приемов социальной жизни – так это назвали психоаналитики.
Закрывающие и подрывные технологии еще появится повод обсудить подробнее, а пока вернемся к наблюдателям финиша пари насчет секса в новой оранжерее-бублике. Ритти первой высказала свое мнение о происходящем там.
— Я как чувствовала, что они выберут грядки с капустой!
— Ты спорила, что никто ничего не выберет, — цинично напомнил Нойон
— Ну… Я думала, что не выберет, однако, если все-таки выберет, то капусту.
— Это почему? – спросил Юнис.
— Потому что Чубакка похож на капусту! – воскликнула она.
— Но Чубакка похож не цветную капусту, а тут обычная капуста, — снова возразил Нойон.
— А хоть брюссельская! Главное – капуста!
— Кстати! – Юнис звонко щелкнул пальцами, — Я внезапно сообразил, насчет капустного единства любых цивилизаций во Вселенной: космические корабли джамблей похожи на цветную капусту. Наши космические корабли и орбитальные станции на брюссельскую капусту. Но базовая форма по-любому капуста.