— Учитывая наш телесно-эмоциональный стиль поведения в быту, это очень тяжело для наблюдателей с твердыми моральными устоями — кажется так их принято называть. Что касается нашего отношения к нулевой приватности: порой мы делаем что-то не так, как хотелось бы — тогда неприятно, что у этого куча посторонних свидетелей. Но подобные эпизоды случаются не очень часто, и это не проблема. Что касается социальной жизни: конечно, общение друг с другом и с тремя дюжинами роботов, не заменяют таковую. И поэтому мы просто участвуем в земной социальной жизни через инфосеть. При чтении ленты новостей дистанция не ощущается. При обратной связи все сложнее. Несколько часов между вопросом и ответом — это дискомфортно. Однако, не настолько, чтобы мы делали из этого трагедию. При общем позитивном настрое, к таким вещам можно даже относиться с юмором.
— С готичным юмором в стиле «Бала вампиров» Романа Полански, — добавила Ликэ.
— О! Поскольку ты взяла слово, ответь: насколько в баллах от 0 до 10 тебе надоел некий Зенон Пекош? 0 — совсем не надоел, 10 — ужас, как надоел, прочие баллы переходные.
Ликэ Рэм сделала задумчивое лицо и драматическим тоном продекламировала:
— Ты оставался бы собой, не будь ты Пекош! Что Пекош? Разве так зовут На шее голову со стрижкой «ежик»? Что имя? Спирт по вкусу спирт, Хоть спиртом назови, хоть этанолом. Ты под любым никнеймом был бы Тем долбоящером, какой ты есть. И назовись хоть капибарой-водосвикой, Ответ, короче: минус 30 баллов!
Зенон почти мгновенно отреагировал экспромтом по мотивам того же шекспировского диалога Ромео и Джульетты на балконе:
— Минус 30 баллов! Звездный демон, Во мраке межпланетной пустоты Ты светишь, как учебник камасутры Партнера вдохновляя мастерством Как инкарнация богини Лакшми!
После этого они весело фыркнули, давая понять, что переходят к следующему блоку вопросов.
СКУЧАЕТЕ ЛИ ВЫ ПО ЗЕМЛЕ? КАК ВАМ ВИДИТСЯ ЗЕМНАЯ ПОЛИТИКА ТАК ИЗДАЛЕКА? КАКОЙ ВЫ ПРЕДПОЛАГАЕТЕ УВИДЕТЬ ЗЕМЛЮ, КОГДА ВЕРНЕТЕСЬ?
Ликэ Рэм на полминуты вышла из обзорного поля камеры телемоста, затем вернулась с маленьким глобусом. Покрутила его и произнесла, будто рассуждая вслух:
— Казалось бы, скучать по Земле, как планете вообще — невозможно. Люди скучают по конкретным местам. Саванна Танзании, ледники Непала, кафе Делириум в Брюсселе с розовым слоником на вывеске, лабиринты тростника на рукотворном ливийском озере Феззан в тумане… Но перед стартом мы крутились на околоземной орбите и картинки Земли отчасти смешались в воспоминаниях. И теперь мы скучаем уже не конкретно по каждому симпатичному месту, а по всему этому бело-голубому шарику…
Она сделала паузу и сова покрутила маленький глобус. …Политика издалека видится специфически. Нелепая мышиная возня, раздувшаяся до деструктивного культа. Затянувшаяся игра в воображаемый бисер. Как там наставник брокеров объяснял в фильме «Волк с Уолл-стрит»: Это все химера, хумера, хумер его поймет, что это! Пыль в глаза! Этого ничего нет ни в природе и нигде! Это не материя, этого нет в таблице Менделеева! Это все гребаные сказки. Мы ни хрена не создаем, мы ничего не строим… Я цитировала по памяти. Такое объяснение пригодно не только для фондовой биржи, но и для большой политики.
Ликэ замолчала и посмотрела на Зенона. Он кивнул:
— С политикой понятно. Теперь о том, какой мы предполагаем увидеть Землю через…
— …Много-много лет, — договорила Ликэ, — да, перейдем к этому.
— О политике, — продолжил он, — уже сказано. Мы предполагаем НЕ увидеть этого, когда вернемся. Мы не предполагаем, что политика и фондовая биржа вовсе исчезнут, однако надеемся, что все эти… Гм… Хумеры будут сконцентрированы в квартале бутиков, где модные кутюрье рекламируют для альтернативно одаренных персон бальные платья из золотой фольги с алмазной инкрустацией на заднице, и прочее в таком роде. Там это не причинит никому серьезного вреда. И с другой стороны: мы НЕ предполагаем увидеть осуществленную утопию по схеме неооптимизма доктора Опира из книги Стругацких «Хищные вещи века» или по схеме бетризации из книги Лема «Возвращение со звезд». Короче: мы не определили, что предполагаем увидеть, и пока говорим лишь о том, что предполагаем НЕ увидеть. Как-то так.
ПРАВДА ЛИ ЧТО ВАШ ПОЛЕТ МОЖЕТ ПРДЛИТСЯ МНОГО ДЕСЯТИЛЕТИЙ? СТРАШНО ЛИ ВАМ, ЧТО ВЫ ТАК ДАЛЕКО И НЕКОМУ ПОМОЧЬ? ЕСТЬ ЛИ У ВАС «ПЛАН-Б» ДЛЯ ПРОБЛЕМНЫХ СЛУЧАЕВ?
Зенон нарисовал пальцем в воздухе длинный-длинный эллипс.
— Это правда. Есть несколько возможных сценариев возвращения, и какой из них будет реализован, зависит от динамической структуры гелиосферы за орбитой Нептуна. Наш двигатель, выбрасывая плазму, создает сильное магнитное поле. Оно взаимодействует с ионным ветром гелиосферы, и это стало главным фактором нашего быстрого разгона в начале полета. Теперь тот же ветер мешает нам тормозить. В некотором смысле мы как пароходофрегат. Были такие корабли в середине XIX века. Кроме парусов фрегата, они имели паровой двигатель, на котором шли при неблагоприятном ветре. Но здесь ветер — ионный, и нельзя убрать паруса, они возникают сами собой при включении плазменно-фюзорного двигателя…