ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Я решил не метаться по номеру, лихорадочно вытирать руки и черную жильную кровь, застывшую на сапожках, а сидел на колченогом стуле «люкса», стараясь как можно спокойнее проанализировать ситуацию.
Итак, мы расстались с Будяком, когда он был в полном здравии и хорошем подпитии, а спустя какой-то час ему устроили обильное кровопускание в отеле на другом конце городка. Алиби вроде бы у меня имеется. Аленушка с дедушкой. Но, иди знай, как эта парочка поведет себя в дальнейшем. Вполне вероятно, чистосердечно признается следствию: донельзя подозрительный тип, действительно, напросился в гости, нагло обожрал нас на чашку «Липтона», попутно рассказал сказку о Перро, нервничая и зыркая на часы, а затем срочно отправился восвояси. Потом мы отчетливо слышали подозрительные шумы и сильные вопли за стеной вроде «Не рубите меня топором!», аккурат в его номере.
При таком свидетельстве ментам никакой пресс-хаты не потребуется. Не исключено, что, сидя в изоляторе временного содержания, я получу неотъемлемое право чистосердечно признаться в содеянном под тяжестью неопровержимых улик, подписать протокол и среди ночи в камере перегрызть себе вены на руках в качестве покаяния из-за донельзя измучившей совести. Или удавиться, что тоже даст очень хороший результат, позволяющий при большом желании повесить на самоубийцу еще несколько трупов, превратив «глухарей» в блестяще завершенные расследования.
Ситуация, конечно, как говорится, жизненная, однако в данном случае несколько наигранная. Меня можно было бы убрать по-другому, причем почти чисто. Например, в пьяной драке. Или я уснул бы в ванне и нахлебался пользительным радоном по самые ноздри. А быть может, во время прогулки в лесу невпопад рухнуло сгнившее у комля дерево прямо на темечко. Вполне допустимо было бы стать пропавшим без вести, подобно тысячам других. Отправился бы из отеля в санаторий, а по дороге растворился с концами. Ну, конечно, начались бы розыски-поиски, но когда нет трупа — нет и преступления.
Однако, учитывая наличие трупа Будяка, в местных условиях все делается просто и надежно, под стать нравам, без головоломных выкрутасов. А если всего лишь требуется вывезти меня из игры, чтобы я уже не помышлял ни : чем, кроме как вернуться по возможности целым и невредимым в родной город? В таком случае убийство Будяка спишут, скажем, на внутрибригадные разборки, как уже не раз бывало. Здесь схема накатана надежнее зимней дороги после окончания снегопадов. Грифон, судя по его решительным действиям, догадывается о событиях, которые могут последовать за... Нет, не арестом, а задержанием моей скромной персоны, которое в сложившейся ситуации, увы, неизбежно. Начнется привлечение таких фигур; им не навешаешь домашней лапши косятинского производства о самоубийстве в камере. Они сами кого хочешь до самоубийства доведут. В служебном кабинете. Ну и, понятное дело, на лучших адвокатах кандидат в убийцы экономить не будет, плюс общественное мнение, звонки министерского руководства, заинтересованность некоторых представителей высшего депутатского корпуса.
В конце концов, станет ли известный бизнесмен самолично исполнять кого бы то ни было? Конечно, нет, случись такая производственная необходимость, он поступит подобно другим нормальным людям. Я тоже нормальный, могу справку из дурдома представить.
Неровный отблеск керосиновой лампы выхватывал из темноты бескровное лицо Будяка, лежащего на пропитанной кровью кровати. Что ж, на такой обширный анализ крови тщательно следящий за своим здоровьем примерный семьянин вряд ли рассчитывал. Кем ты был еще несколько часов назад, мой неудачливый компаньон? Исключительно известным в городе бизнесменом. И не более того. Конечно, пробей личность Будяка по «Тарантулу», сразу последует ответ о принадлежности фирмача к организованной преступности. Но такая справочка служит исключительно для внутреннего пользования, тем более, на покойнике нет даже элементарной судимости за мелкое хулиганство.
Я тоже, в конце концов, не привлекавшийся бизнесмен. Честный до отвращения, известный заскоками по части филантропии, такого никакому «Тарантулу» не укусить. Фирма «Козерог» — наверняка единственная в стране, которую ни разу не штрафовала налоговая инспекция. Подобное обстоятельство лично у меня вызвало бы подозрение, но более идеального прикрытия в наших условиях создать просто невозможно.
Итак: генеральный директор «Козерога» прибыл в Косятин подлечиться, а заодно, как положено фирмачу, попытался из этого печального обстоятельства извлечь пользу. Скажем, организовать с Будяком совместное предприятие, не какое-то там набившее оскомину «Рэкетушечка кредит инкорпорейтед», а, к примеру, самую настоящую лесопилку. Вовсе не под девизом «Врежем дуба раньше срока», как получилось с моим косятинским партнером из-за несдержанности неких таинственных конкурентов. Эти конкуренты не смогли пережить, что Будяк собирался совершить сделку со мной, а не с ними. Вполне реальная ситуация, при которой не один бизнесмен врезал того самого дуба раньше намеченного природой срока.
Значит, мы с Будяком культурно отдохнули в баньке, обо всем договорились, распрощались, но через каких-то пару часов он отчего-то прибыл в «Метелицу», где ему срочно надоело жить, а в результате сделка сорвалась, прибыль упущена — словом, у меня есть повод для скорби. Чем не линия поведения, увы, пока главного подозреваемого по грядущему уголовному делу?
Будет дело. Не собираюсь трепыхаться, лишь бы избежать официального расследования, взваливать на себя труп, тащить его в близлежащий лесок для торжественных похорон инкогнито, а затем возвращаться в номер и устраивать здесь такую уборку, которую не видел отель со дня открытия. При подобном раскладе Грифону достаточно легкого намека не самой прокуратуре, она и без подобных подсказок станет трясти меня сильнее землетрясения, а всего-навсего осиротевшей бригаде Будяка. И тогда начнется такое, что любая прокуратура покажется манной небесной, дай Бог унести целой голову на не простреленных ногах.
Следовательно, менты, естественно, с моей подачи, найдут в номере труп Будяка. Меня, конечно, задержат. Мягко пояснят, что в качестве основного свидетеля, который через полчаса после возбуждения уголовного дела превратится в подозреваемого. Словом, впереди отчетливо маячит прекрасная возможность полюбоваться изнутри шедевром местного зодчества под названием изолятор временного содержания. Но на что не пойдет законопослушный гражданин вроде меня ради установления истины в грядущем уголовном деле?
Правда, его возможное блестящее расследование этого гражданина сейчас мало заботит. Грифон явно дал понять, что крутится неподалеку от усопшего из-за многочисленных ранений Будяка. Как понимаю, для него основным событием вечера будет расцениваться не переселение хозяина города в мир теней, а моя реакция на последовавшие события.
Чего ты добиваешься, тайный хранитель сокровищ гипербореев? Повесить на меня труп? Смешно. В конце концов, я ведь в состоянии легко и непринужденно дать миллион. При таком раскладе настоящего убийцу в три свистка сыщут. Вернее, того, на кого труп повесят. Ну а ежели косятинская сказка получит продолжение, так вполне допустимо и создание очередного висяка. Ну выговоры, ну оргмеры, однако даже проводы прокурора на пока не заслуженную пенсию — все это такие мелочи в сравнении с моей невиновностью ценой в миллион.
Думаю, Грифону требуется одно. Чтобы я побежал. Стал дергаться, раскрывая группу поддержки. Вряд ли он догадывается, что их две. Я всегда работал с подстраховкой. Но в том, что Грифон обратил на меня внимание с первого дня появления в Косятине, сомневаться не приходится. Я один из немногих крупных антикваров в стране. Информацию об этом после телодвижений Рябова Грифон просто не мог не получить, скажем так, от южноморского коллеги. Чтобы крутой бизнесмен вместо каких-то Базелей-Ницц отправился лечиться в Косятин — это же самое настоящее извращение, вызванное длительными галлюцинациями. Грифону и без того было отчего насторожиться, вряд ли он интересовался состоянием моей нервной системы. О ее почти полном крахе осведомлен исключительно господин губернатор, да и то ради душевного спокойствия генерала Вершигоры.