Секретарша просияла, явно сообразив: с предложением визитера я уже согласился, а потому у нее в который раз появится возможность отличиться на несколько ином трудовом поприще.
— Рано радуешься, Марина. Это предложение я пока не принял, а значит, после кофе нужно ехать в «Олимп», лишь бы не сорвалась сделка века и нам хватило на сигареты.
— Машина с охраной у подъезда, — бросила секретарша, закрывая за собой дверь кабинета.
Кофе был, как и положено напитку высокого качества, горьким-прегорьким. Почти таким же, как положение Туловского. Марина так и не поняла, собираюсь я зарабатывать очередные пятьдесят миллионов или нет, и отчего я сразу не принял решения по такому незначительному поводу. В самом деле, это ведь не будущий навар от сделки с «Олимпом», который почти целиком и полностью обрадует исключительно налоговиков. И что для этого требуется в наше судьбоносное время? Всего лишь съездить в Киев. Ну и попутно ограбить национальный музей истории Украины. Обычное дело в наше время, кого сегодня удивишь ограблением музея. Правда, это менее распространенное преступление, чем умышленное убийство, однако тем не менее по поводу музеев меня еще никто не смог упрекнуть в плагиате. Даже в те золотые времена, когда произведения искусства в прямом смысле слова валялись под ногами, нынешний германский пенсионер был простым краснодеревщиком, а господин Скитальский... Да, представляю себе, если бы каких-то десять лет назад Мизе-Миллионеру нагадали, что он станет депутатом высшего законодательного органа страны. Миша того гадальщика послал бы на совсем другой орган, если бы до того от смеха не окочурился.
Допив кофе, я вышел в приемную, остановил жестом рванувшегося ко мне главного бухгалтера фирмы и сказал секретарше:
— Мариночка, если завтра этот самый дедушка вдруг придет сюда, объясни: я ждал его звонка, а не визита.
В том, что Туловский постарается снова осчастливить меня своим донельзя счастливым для нашенского пенсионера видом, не приходится сомневаться ни секунды.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Попав в свое уютное семейное гнездышко, слегка уступающее по размерам резиденции губернатора, я сразу понял, какой замечательный отдых предстоит после насыщенного трудовыми свершениями дня. В вестибюле удобно расположился коммерческий директор фирмы Рябов, с нескрываемым удовольствием наблюдающий, как мой наследник Гарик пытается изловить персидского выродка Педрилу с помощью обыкновенной авоськи.
Заметив мое присутствие, Педрило перестал демонстрировать липовый испуг по поводу авоськи Гарика, вздыбил на загривке шерсть и зашипел в мою сторону так, словно я чересчур похожу на кота, нарушившего границу его владений.
Вместо того чтобы доставить удовольствие всем присутствующим, вступив в очередную схватку с Педрилой, деланно зевнув, мгновенно извлекаю девятизарядный «Зиг-Зауэр», передергиваю затвор и направляю его в сторону персидской агрессии. Рыжая волосатая дрянь, служащая источником доброй трети всех стрессов в оккупированном ею доме, не решилась заняться самообороной в виде отступления на второй этаж, а с ожесточением принялась бить хвостом по полу. Зато Гарик оказался не таким хладнокровным, потому что ровно неделю назад слышал мою гарантию по поводу возможной скоропостижной кончины Педрилы из-за пистолетного выстрела.
Холостяк Рябов не без удовольствия наблюдал за сценой тихого семейного счастья, когда Гарик набросился на любимого папу с таким жаром, словно состоял телохранителем на службе у Педрилы.
С наследником удалось справиться без помощи пистолета. Прихватив кожаный шнурок на его шее, я мгновенно подсек ноги великого мастера рукопашного боя, и раскатившийся по дому вой засвидетельствовал мою победу над грозным соперником.
На вопли Гарика, корчащегося в явно предсмертных судорогах, очень быстро заявилась моя дражайшая половина. Зато Педрило, перепуганный визгом своего двуногого дружбана, угнал на второй этаж со скоростью руководителя Центра социальной защиты населения, опаздывающего к дележке гуманитарной помощи.
— Опять твои штучки, — запустила долгоиграющую пластинку Сабина, — пережить не можешь, что два дня подряд дома ночевал. На ребенке зло срываешь.
После этих слов Гарик заголосил с такой силой, будто претендовал на звание заслуженного артиста.
Рябов ухмыльнулся, а затем пришел ко мне на помощь:
— Не раздевайся, — скомандовал он, направляясь к двери. — Нам нужно ехать.
— Сережа, мне так хотелось побыть с семьей, — не без удовольствия смотрю на остывающую Сабину, — но что поделаешь? И снова бой, покой нам только снится. В белых тапочках.
Гарик на всякий случай прекратил орать, а Сабина тут же переключила внимание на Рябова.
— Сережка, — почти по-педрильски зашипела моя вторая половина. — Куда ты его теперь тянешь? Мало тебе, что...
Мой наследник принялся сопровождать монолог мамочки звонким визгом, но только и добился от нее затрещины в виде успокоительного. После этого Гарик передумал умирать, резво вскочил на ноги и отошел в сторонку.
— Мы к Студенту, — глухо заметил Сережа, чтобы жена успокоилась со скоростью нашего чада.
Правильно, дорогая. Ты ведь знаешь, Студент — это мой эксперт, а следовательно, можешь оставаться спокойной. И по поводу того, что после визита к нему меня не принесут сюда с головы до ног в крови, как не раз бывало во время нашей семейной жизни, и, что тебя еще больше тревожит, из-за моей моральной устойчивости насчет девочек популярного возраста.
— Папуля, — по вестибюлю патокой разлился медовый голос Гарика. — Можно я с вами?
— Нет, — ответил вместо меня коммерческий директор. — Мы там можем задержаться. На всю ночь.
— Уроки сделал? — напоминаю самому себе о суровых отцовских обязанностях. Гарик закивал головой с таким ожесточением, что сразу стало ясно — выполнение домашних заданий в его планы на сегодняшний день вовсе не укладывалось.
Это точно мой сын. У меня, помню, в его возрасте все уроки были сделаны через десять минут после обеда. Только вот университет мне почему-то приглашений не слал. А Гарику пришлет. Это я точно знаю. Было бы странным, если сын одного из университетских спонсоров не проявлял бы замечательных способностей с раннего детства. Какие у Гарика способности — прекрасно знаю. Он готов пресловутый гранит науки грызть с утра до вечера. Чужими зубами, само собой.
— Кстати, Гарик, что за кирпич ты повесил на горло? — спрашиваю у прильнувшего к Сабине наследника.
— Это мой талисман, — гордо дернул себя за кожаный шнурок с каменным грузилом будущий золотой медалист. — Камень знака Зодиака.
— Что-то не очень он тебе помогает, — чуть ли не огорчаюсь по поводу плохо действующего талисмана, намекая на недавнюю схватку. — Этот бы булыжник, да в качестве талисмана — одному из кронштадтских матросов... Цены бы ему не было!
Хотя Гарик явно не понял, о чем я говорю, он с опаской стянул свой плохо действующий талисман и бросил его Сабине:
— Сама носи!
— Гарик, ты же просил... — растерялась жена.
Бедная женщина никак не привыкнет к манере поведения наследника, мне ее так жалко. Сейчас я уйду в ночь повышать благосостояние семьи, а Гарик из-за плохо действующего талисмана такой кордебалет выдаст, куда там Педриле с его мелкими пакостями. Но в связи с тем, что мне сегодня предстоит вечер вне стен родного дома, я благодушно замечаю:
— Не переживай, малый. Папа тебе другой талисман подарит. Самый сильный...
— Новый пистолет! — зло посмотрела на меня Сабина, а Рябов, почему-то вздохнув, вышел во двор.
— Автомат? — радостно расширились глаза моего наследника.
Я пристально посмотрел на жену, процедил сквозь зубы: «Истинный сынок своей мамочки» и плотно прикрыл за собой дверь. Стану я Гарику автомат дарить, как же. И так уже второй год выслушиваю Сабинкины стоны по поводу пистолета. Никелированная хлопушка «Вальтер», дамский вариант, а ребенку приятно. Жаль только, Гарик никак не догадается раз и навсегда объясниться с мамочкой при помощи этого подарка.
— Надеюсь, ты не принял предложение Туловского? — утвердительным тоном спросил Сережа, заняв место моего водителя в моей свежей «Волге».