Лишь такие же исполины как «Эгрегор», наравне с другими носителями новейших рельсотронных орудий, моли справиться с чем-то подобным, пробив их оборону прямым воздействием. Ну и конечно же прямое попадание ядерных стратегических вооружений, что по понятным причинам было задачей не из лёгких. Вот только и стоили они при этом как половина авианосца!
Поэтому даже в разгар войны эти машины были явлением редким, а уже спустя семьдесят лет число рабочих единиц и вовсе можно было по пальцам одной руки пересчитать. У Морского Братства было три такие машины. Две на этом континенте — Альзаце, и одна на соседнем Эквилоне. Что по сути и являлось гарантом доминирования этого гигантского объединения, наряду с военными кораблями, в нынешних условиях.
Абсолютно никто в здравом уме даже не подумает открыто выступить против таких грозных машин! Чем беззастенчиво пользовались пилоты этой техники и их наследники. Ведь управление «Эгрегорами» также передавалось теперь по наследству…
Но вот наконец чрева всех небесных машин раскрылись, выпустив на свет коричневого неба множество беженцев. Воздух тотчас наполнился шумом, разговорами и детским плачем. А чуть в стороне совет правления уничтоженного города, оперативно покинувший свой борт, уже говорил с делегатами от встречающей стороны.
— С прибытием вас, дамы и господа… мне кажется в первой партии ожидалось куда меньше людей? — с прищуром сквозь защитное стекло фильтрующей маски обратился к Вернану чуть полноватый мужчина. Одет он был в гражданскую одежду чёрного цвета, в том числе капюшон, прикрывавший его седую голову, а в руках его покоился планшет, подключённый к информационной сети местного значения. Чиновнику, прибывшему сюда из столицы Братства для организации переезда новых поселенцев, приходилось буквально каждую мелочь держать под контролем.
— Вечер добрый, уважаемый второй секретарь по делам тыла. К сожалению, у нас образовались форс-мажорные обстоятельства, потребовавшие кардинально ускориться. Приношу от лица нашего города официальные извинения.
— Нда… обстоятельства. Вы верно выразились, господин Вернан. Крайне точно. Вот почему мне приказано отправить вас в столицу для обсуждения этих самых обстоятельств. Ваши люди, я думаю, сумеют найти общий язык с моими специалистами и без нашего участия. Прошу любить и жаловать: комиссар-медик Грегор Зут — начальник санитарно-эпидемиологической службы. Заведует всем что касается размещения людей и карантина. Эльвира Крац — старший специалист по снабжению. Всё что касается материальных средств — это к ней. Ну и Аргон Бекшоев, наш новоиспечённый комиссар от авиации. Примет купленные нами машины и обученных пилотов, отметив состояние техники при приёмке.
Вернан также представил своих людей, пусть и довольно кратко, поспешив перейти к более важному делу.
— А долго ли продлится встреча? Дело в том, что у нас на перевалочной базе остались оборудование и техника. Плюс больше тысячи человек из боевых подразделений. Их тоже следует спешно эвакуировать.
— Такой опасный регион?
— Не то чтобы опасный… Но дела там творятся жуткие.
— Понимаю! — кивнул чиновник, ведя Вернана в сторону ожидавшего их лёгкого гражданского броневика. Обычная колёсная техника, правда сделанная с упором на комфорт. — Но и вы поймите. Перелёт длиной в 12 часов вымотал людей. Следует дать им выспаться, накормить нормально. Проверить техническое состояние флаеров наконец. У нас пусть и нет узких специалистов, работавших с чем-то подобным, но даже просто визуальный осмотр технически грамотного человека может выявить некоторые важные проблемы. Где-то сутки у нас есть — мы как раз успеем с вами побывать в столице и встретиться с моим руководством. А уж потом вы и сами сможете вернуться назад и всё лично проконтролировать. Согласны?
— Нда, вы правы, наверное…. Что-то я совсем потерялся во времени. Только сейчас понимаю насколько сам устал, — опустившись в кожаное кресло, Вернана устало помассировал ладонями опухшее лицо и потёр пальцами слезившиеся от недосыпа глаза. Когда все двери машины закрылись, и автомобиль на магнитной подвеске двинулся вслед за машиной охраны, Вернан и сам не заметил, как тихонько уснул.