Эттерри резко выдергивает кинжал, одновременно надавливая ладонью на мою грудь. Воздух входит в легкие, которые уже горят от недостатка кислорода. Я ничего не понимаю.
— Тише, милая, — шепчет наставница. — Ты с нами! Алиссерия, тише.
Мне сложно понять, что происходит вокруг, и что за девушка сидит в углу, и почему она так похожа не меня.
— Больно, — со слезами произношу, глядя на Тэрр.
— Это нормально, милая, — улыбается она, — Ты привыкнешь.
***
К концу рассказа, слезы катятся по моим щекам уже по-настоящему.
— И я привыкла, Мир, — шепчу, утыкаясь в заботливо подставленное плечо. — Привыкла и к боли, и к седым волосам. А знаешь, — он поглаживает меня нежно по макушке. — Раньше я была золотисто-русая.
— Тебя раньше звали Алиса, — зачем-то произносит мужчина, смакуя каждый слог. — Красивое имя, — кажется, он улыбается.
Я замираю, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Что ты делаешь, Лисса? Растеклась в объятьях, как сопливая девчонка. Мирон начинает нежно поглаживать мои волосы, спускаясь ниже. Его ладонь касается обнажённой кожи на шее, а потом проходит по ложбинке позвоночника, заставляя мое дыхание сбиться. Мне стоит огромных усилий отстраниться и посмотреть ему в глаза. Ты же грозная жрица, откуда столько неуверенности и эмоций?
— Теперь ты расскажи о себе, — мои щеки влажные от слез, но голос уже не дрожит.
Мир закатывает глаза, намекая, что это не самый интересный вопрос. Да и вообще, кажется, он собирается заняться чем-то другим. Вот нахал! Ещё согласия не получил, а уже нафантазировал себе там что-то.
— Мирон Александрович Вяземский, — с улыбкой говорит мужчина. — Вольный маг. Катаюсь по стране, зарабатываю истреблением нечисти и выполнением мелкой работы по-хозяйству, — на последней фразе он хохотнул.
— У тебя нет нигде нашивки вольных, — я бегло осматриваю его одежду, при этом вспоминая куртку.
Нигде не было никаких нашивок, знаков или чего-то подобного. Вольные обязаны носить нашивку с орлом и мечом, остальные маги носят знаки организаций, к которым они принадлежат. А тут ничего! Да еще машина эта… слишком дорогая для вольного.
— Ну ты тоже не тянешь на Пятую Тень Цитадели, — ехидно заметил Мир, — Скорее на первый, максимум второй уровень.
Отчего-то сейчас стало обидно. Он что, хочет уличить меня во лжи? Внутренний голос тут же заметил, что мне должно быть все равно на его мнение. А вот мне почему-то не все равно. Я отшатнулась от Мирона, собираясь наконец покончить с этой дурацкой сценой. Действительно! На кой мне эти подробности. Но Мир тут же ловко перехватил мои запястья, притягивая обратно к себе. Его губы оказались так близко…и никакого желания сопротивляться. Дыхание обожгло кожу, а мое сердце затрепетало, словно пойманная бабочка.
— Эй! — демоница материализовалась совсем рядом с нами — Вы тут долго ещё? — она помахала здоровой рукой, а потом спохватилась. — Ой, а я вам не помешала?
Как я рада тебя видеть! Да-да, моя активная головная боль. Ты как нельзя кстати.
— Нет! — мой голос почти сорвался на крик. — Ничуть не помешала.
— Помешала, — разочаровано сказал мужчина, нехотя выпуская мои руки.
Секундного замешательства мне хватило, чтобы отшатнуться, больно удариться пятой точкой об раковину, уронить полотенце, поднять его и покраснеть. Последнее совсем мне несвойственно.
— Я, наверное, снаружи подожду, — Инга переводила взгляд туда-сюда, пытаясь разобраться в ситуации.
— Нет! — я схватилась за неё как за спасательный круг. — Помоги мне волосы расплести.
На лице девушки непонимание сменилось удивлением, а потом ужасом, когда та осознала масштаб работы. Демоница как-то тяжело сглотнула и помахала перед моим носом больной рукой.
— Как ты себе это представляешь? — аккуратно поинтересовалась суккуб.
— Ээ, — глупо выглядит. — Действительно, лучше состричь.
— Я могу тебе помочь, — широко улыбаясь, предложил Мирон.
У меня внутри все похолодело. Несколько часов подряд ощущать его руки на своих волосах, когда мое тело так странно на него реагирует. Хотя внутренний голос ехидно отмечал, что вроде так и должна реагировать молодая девушка на мужчину.
— А ты сможешь? — в очередной раз поправляя полотенце, уточнила я.
— Бытовые заклинания даются мне чуть хуже, но могу попробовать.
Мирон щелкнул пальцами до того, как мне удалось что-то сказать. Голову обожгло, такое ощущение, что на нее вылили кастрюлю кипятка. Никакие выдержка и самообладание не помогли сдержать вопль.
— Идиот!
— Да нормально все! — принялся успокаивать меня мужчина.
Я аккуратно дотронулась до головы, боясь, что сейчас обваренная кожа слезет вместе с волосами. Вроде не больно. Неужели нервные окончания пострадали? Надо все же повернуться и взглянуть в зеркало.
— Твою фею! — вырвалось у меня.
Косички расплелись, но из-за зеркала на меня смотрел весёлый одуван с торчащими во все стороны волосами. Несколько прядей вообще упрямо торчали вверх, видимо, налаживая связь с внеземными цивилизациями.
— Лисса, Мирон, — попыталась перевести тему демоница. — Я там поесть в номер принесла, — она легонько коснулась моей руки, пытаясь оттащить от зеркала. — И новости есть кое-какие. Мне сын хозяина гостиницы рассказал!
9
Примерно через сорок минут мы все сидим в номере. Мирон вальяжно развалился в кресле, а демоница сидит на полу, по-турецки скрестив ноги, перед журнальным столиком. Я же разместилась на кровати. Инга активно работала челюстями, уплетая пирог, заедая это котлетами. Признаться, завидую крепости ее желудка. Мир потягивает пиво из огромной кружки. Терпеть не могу этот напиток — ни вкуса, ни аромата, еще и бегаешь потом долго и упорно по кустам в поисках уединения. Мне, кусок в горло на лезет. Ну как не лезет, титаническими усилиями котлеты пропихиваются, но в горле застревают. Годы научили, что есть надо пока, собственно, эта еда в наличии имеется.
— И зачем пить эту дрянь? — неожиданно озвучивает мою мысль Инга.
Поражаюсь врожденной привлекательности суккубов, даже с набитым ртом девушка выглядит дико сексуально.
— Вырастешь, тогда поймёшь, — философски заметил Мир, откидываясь на спинку кресла.
Интересно, сколько у него белых футболок? Или это какое-то заклинание, что они всегда чистые и не мятые. Даже завидно стало. Моя одежда всегда оставляет желать лучшего, особенно после работы. Кто и когда решил, что чёрный цвет это практично?
— Я выросла, но все равно не понимаю, — прочавкала в поддержку демоницы.
Мужчина улыбнулся и махнул рукой, мол, что с этих баб возьмёшь.
— Кстати, — Инга потянулась за последним куском пирога, — Мне хозяйский сын рассказал, что его кум, приехавший вчера, от троюродной тётки его двоюродного брата говорит, что в приграничных районах волнения, — мне казалось, что не выдержу этого бесконечного потока кум-брат-сват, — Даже поезда отменили в ту сторону, — пирог стремительно исчезл у нее во рту, как будто не жует совсем, — Поэтому нам с тобой другой способ искать, чтобы добраться…
Договорить она не успела, потому что чаша моего терпения дала трещину.
— Мы с тобой? — переспросила я, — Никаких мы с тобой нет. До Алерта добираюсь сама, то есть без тебя.
Мирон даже приподнялся в кресле и отставил кружку, видимо ожидая драки. И когда я дала ему повод так думать обо мне?
— Ну Лисса, — совсем по-детски проныла демоница, — Ну пожалуйста!
— Тогда рассказывай всю душераздирающую картину твоего детства и юность, — прикрикнула на нее я, — И, пожалуйста, не надо сказок про тяжёлую жизнь суккуба в королевском дворце Залива!
Девушка сжалась в комочек, опустила глаза и ударила флером. Надеюсь это рефлекторно, а не специально. Мирон, казалось, оцепенел, вот только зрачки неправдоподобно расширились. А для полукровки девчонка сильна.
— Отлично! — я демонстративно встала и подняла ладони вверх, — Вы тут развлекайтесь, а мне пора.