Несколько жриц рассмеялись в голос.
— Не делай ошибок, дитя, — мягко, но грозно сказала Верховная.
— Ошибка то, что я столько лет подчинялась вам!
Со всех сторон в меня полетели волны силы, но взметнувший туман удержал их. Трех жриц отбросил рикошетом, а я поняла, что разум застилает сила, темная сила. Одна из устоявших членов совета выхватила артефакт.
— Ты будешь вечно заточена в камень!
— Нет, — я тихо подошла к ней, — Не буду.
Камень коснулся моей кожи, обдав холодом, как сотню лет назад, и раскололся, как только туман лизнул его своим языком.
Майтерия вскрикнула и отшатнулась, в ее глазах плескался ужас. А я достала кинжал и силой надавила на кожу на плече. Там располагается печать принадлежности Цитадели, своеобразный ошейник. Боль пронзила руку, но тут же притупилась. Ошметок окровавленной кожи упал на мраморный пол, как символ моего освобождения.
— Я больше не слуга Цитадели.
Наверное, меня убьют, ведь никто из жриц не уходил из Цитадели. Никто, кроме меня.
Надо мной проплывают облака, подгоняемые ветром. Мирон сидит рядом, обеспокоенно глядя в мои распахнутые глаза.
— Ты как? — спрашивает он, прижимая кусок ткани к ране на моем плече.
— Только что совершила самую большую ошибку в жизни жрицы.
— Бывает, — мужчина нежно обнимает меня, целуя в макушку.
17
Ветер швыряет снег в лицо так, что приходится натянуть капюшон до самого носа. Но мелкие снежинки все равно неприятно царапают кожу. Темно-синее пальто с меховой опушкой оказалось не приспособленным к таким погодным условиям. Холодный воздух просачивается под полы, забирая все тепло. Где был мой мозг, когда я его покупала? Тогда мне страшно хотелось сменить опостылевший образ. Сменила называется.
Пару часов назад погода была вполне приличной для этого времени года. Я вышла из бара «Белый угорь», наивно решив, что прогуляться пешком будет отличной идеей. Мне нужно было проветрить мозги и немного остыть. Но метель, начавшаяся через полчаса, спутала все планы. И нет бы, переждать или поймать попутку, надо упрямо идти.
Зима в Алерте редко бывает морозной, температура не опускается ниже минус двадцати пяти, но ветра буквально сбивают с ног. Вот и сейчас, мне с трудом удается переставлять ноги, сопротивляясь порывам ветра. Поздний вечер, и прохожих на улице уже нет, не погода рассадила по домам последних. Темно, хоть глаз выколи, редкие фонари, практически не помогают что-то разглядеть среди метели. Тень при таком раскладе отпускать смысла нет. К тому же, она последнее время ведёт себя крайне своевольно.
— Девушка! — окликает меня мужской голос.
Оборачиваюсь и тут же слышу звук выстрела, кажется даже видно вспышку. Это даёт возможность чуть отклониться, и пуля прошивает правое плечо навылет. Рука повисает плетью, а боль мешает сосредоточиться. Совсем ты расслабилась жрица.
Тень устремляется в сторону предполагаемого противника, но там пусто. Я прислоняюсь к стене, за углом дома, пытаясь оценить обстановку. Кровь стучит в висках, отдаваясь болью на каждый удар. Если сейчас ещё раз выстрелят, то у них есть все шансы добить меня. Но, к большому удивлению, повторных выстрелов не последовало, более того, противник никак себя не проявил. Тень находит только слабый след от телепорта. И что это было? Меня хотели убить? Зачем тогда окликнули? Или это тест на то, кем я являюсь? Как же больно! Кровь струйкой сбегает вниз, окрашивая снег. Надо взять себя в руки и идти домой.
18
Тело слушается с трудом, но я кое-как добираюсь до дома. Ноги в сапогах промокли насквозь, рукав пальто насквозь пропитался кровью. Квартира, которую мы сняли, находится на четвёртом этаже, поэтому, превозмогая слабость, приходится плестись по лестнице. Пальцы на левой руки давно окоченели и скрючились. Мне требуется гораздо больше времени, чтобы попасть ключом в замочную скважину. Спустя пять минут моих мучений и ругательств, дверь распахнулась сразу на всю ширину.
Инга с порога накидывается с претензией, словно образцовая жена на загулявшего супруга.
— Лисса! Где тебя носит? Мне уже идти давно пора! — присмотревшись, демоница осеклась, — Что произошло? Что с тобой?
У меня нет сил стоять, поэтому тихо приваливаюсь к стене.
— Сделай мне чай, — облизываю пересохшие губы, — Очень пить хочется.
Инга начинает суетится, чтобы помочь мне подняться и раздеться. Голова немного кружится, но не критично. Кровь давно остановилась, но рука не будет работать ещё пару- тройку дней.
— Ничего, — говорю, когда девушка суетливыми движениями сильно задевает плечо, — Переживу.
— Может расскажешь, что произошло? — демоница деловито разглядывает дырку в пальто.
— Как только узнаю, то сразу расскажу тебе, — медленно сползаю вниз по стене, — Дети спят?
— Давно. Это из Цитадели? — она сильно беспокоится. — Расскажи уже, что тогда случилось?
— Зачем тебе это? — морщусь от боли, стягивая свитер прямо в коридоре, — Все я в душ.
— В таком состоянии? — демоница держит меня за здоровое плечо.
— Другого пока не будет.
Две недели назад мы сняли эту квартиру в Алерте. Я долго сопротивлялась, считая, что вместе нам жить не стоит. Рано или поздно меня найдут, поэтому подставлять Ингу с детьми не хотелось бы. Мирон, как и обещал, довез нас до города, а потом растворился, не оставив контактов. Оно и к лучшему, но демоница уверена, что нам надо его найти. Зачем?
Аккуратно, держась за стену, ползу в душ. Инга продолжает что-то бурчать, гремя на кухне посудой. К моему счастью, в кране есть горячая вода. Очень хочется сейчас отпарить замёрзли конечности, но приходится довольствоваться чуть теплым душем. Вода окрашивается в розовый и стекает вниз по телу. Надо собраться.
В голове пусто — никаких мыслей. Это теперь нормальное моё стояние. Кто я? Да, фею твою побери, кто я вообще? Жрица теней? Знать бы ещё, что это за зверь такой. Никогда этот вопрос не возникал в голове. Есть приказ — работай, нет — развлекайся по своему усмотрению. Но теперь то закон не на моей стороне — бешеную собаку надо пристреливать. А я сейчас именно тот больной и неуравновешенный зверь. Проклятая жрица, которая не подчиняется совету. В страшном сне не приснится. И что происходит с моей тенью? Вместо абсолютного подчинения, она практически обрела право голоса. Может Мирон прав, во мне есть кровь магов? Тогда это что-то бы объясняло.
Две недели расспросов прошли в пустую. Никто из жителей не знает, почему из города пропали все жрицы. Ничего про это не слышала хозяйка квартиры, ничего про это не могут рассказать завсегдатае кабаков, даже нищие попрошайки на площади лишь пожимают плечами. Про большие магически вооружённые отряды тоже никакой информации добыть не удалось. Хоть тащись в Дом Правительства и спрашивай лично у короля. Что за игру затеял совет Цитадели? Жрицы никогда не были дороги Цитадели, сегодня одни — завтра другие. На самом деле смертность колоссальная, но эта информация держится в тайне. А гибель людей, обычно вызывает бурную реакцию у Верховной. Но не в этот раз.
— Лисса? — Инга бесцеремонно отдергивает шторку, — С тобой все в порядке?
— Что? — выныриваю из оцепенения.
Кафельный пол оказался неожиданно холодным, и сидеть на нем, прислонившись затылком к стене нет никакого удовольствия.
— Пошли, — девушка неодобрительно качает головой, — Тебе нужно отдохнуть. Такое ощущение, что вот-вот отдашь концы.
Неопределённо пожимаю плечом, может и надо, хотя живой меня точно назвать нельзя. Не может же человек быть живым после смерти? Хотя, внутренний голос подсказывает, что с обращением все не так просто. Вот только, вне стен Цитадели вряд ли удастся что-то разузнать.
После тех событий я как-то потерялась. Нет, цель имеется, средства для её реализации рано или поздно найду, но… Цитадель никогда не прощала отступников, никто раньше не мог объявить о своём уходе, тем более безнаказанно его совершить. Но прошло уже две недели, а я жива. То, что сегодняшний стрелок не имеет отношения к Цитадели, это однозначно. И тот факт, что здесь давно никто не видел жриц, даёт абсолютно не нужное, глупое чувство защищённости.