Новые воины устремились на помощь к первым из дальних светящихся шаров. Они окружили Нилла, подставляя свои тела под его клинок, подбираясь к нему все ближе и ближе. Скользящий удар топора пришелся наемнику по голове. Булава, тяжело обрушилась на плечо, на миг выбила клинок.
Кольцо нападающих вокруг Нилла сомкнулось. Не имея больше возможности действовать мечом, он оставил Кровопийцу и выхватил орравианский кинжал. Он вонзал его в грудь, шею или живот противника, а другой рукой хватал за горло и душил его.
Но даже его огромные мускулы устали после трех с лишним часов битвы. Повсюду лежали мертвые. Военные сандалии Нилла скользили в лужах крови. Еще раз булава тяжело ударила его по руке, снова плоскость клинка опустилась на его череп. Нилл рухнул на колени. Кто-то за его спиной размахнулся боевым молотом и поверг его на землю.
Нилл лежал почти без сознания. Его держали обессилившие окровавленные люди. Они тяжело дышали и всхлипывали от усталости. Словно сквозь сон Нилл увидел Майлока, который подошел и склонился над ним.
— Ни один воин не сражается как ты, Дальний Странник, — ликующе произнес колдун. — Из твоей крови выйдет замечательный элексир. Отнесите его в подземелье, — обратился он к слугам. — И прикуйте там до поры до времени.
Стражники с трудом подняли еще сопротивлявшегося Нилла и потащили прочь из комнаты заклинаний. Они спустились вниз по стертым ступеням в глубокие ямы под дворцом, где смрад от разлагающейся плоти соперничал по силе со стонами заключенных там мужчин и женщин, корчившихся в муках от гниющих ран.
Слуги приковали Нилла толстыми цепями, вбитыми в каменную стену, распяв его так, что руки, казалось, вырывались из подмышечных впадин. Его ноги едва касались земли, что причиняло ему невыносимые страдания. Полюбовавшись своей работой, стражники принялись издеваться над Ниллом.
— Колдун заплатит тебе за наши раны, — с усмешкой произнес один из них. По его рассеченному лицу текла кровь.
— Однажды, — добавил другой, — он зажарил живьем человека. Он две недели время от времени подпаливал его.
— А с тех, кто особенно непочтителен к нему, он по месяцам сдирает кожу.
Они жестоко избили Нилла, однако тот держался стоически, свирепо глядя на них широко раскрытыми глазами. Стражник, который нес его кинжал и Кровопийцу, с притворным смехом вложил их в ножны.
— Я оставляю их здесь с тобой, но там, где ты не сможешь их достать. Это усилит твои мучения: находиться так близко к оружию и не смочь им воспользоваться.
Наконец они ушли, оставив его одного в сырой темноте, где только далекие факелы давали немного света. Нилл опустил голову и только сейчас почувствовал боль от нанесенных ему ран. К тому же его начинала мучить жажда, иссушившая горло и язык.
Нилл изо всех сил рванулся из цепей, но они оказались прочно прибитыми к стене. Тогда он попытался встать на ноги, но ему мешали кандалы, которые врезались в его мощные запястья. Вскоре наемник затих и уставился в темноту, бормоча проклятия.
Он было задремал, когда появились крысы. Серые чудовища, стоя на задних лапах, норовили укусить его за обнаженные голени. Нилл, как мог, отбивался от них ногами, и ему удалось убить несколько животных. Остальные, гонимые голодом и злобой, отступили лишь на время. Откуда-то издалека до него доносились стоны мужчин и женщин, и он знал, что Майлок наслаждается их страданиями.
От мысли, что настанет и его черед, Нилл поморщился. Он не боялся смерти, но смерти достойной. Пытки же были ему отвратительны. Его охватила ярость на колдуна. Она сжигала его изнутри, и огромное тело наемника дрожало в кандалах так, что звенели цепи.
Вдруг что-то легкое как пух коснулось его, прикоснулось нежно и робко-ласково. Усталость сошла на Нилла. Он повис на цепях и уснул. Ни одна крыса не приходила теперь, чтобы укусить его. Он не слышал воплей умирающих женщин и мужчин; глубоким был его сон и — полным сновидений.
Нилл очнулся, не зная, сколько времени он проспал. Сон освежил и укрепил его силы. И хотя он чувствовал боль в запястьях, где кандалы держали его обмякшее тело, он словно обрел прежнюю мощь и стоял теперь гордо и вызывающе. Далекие факелы еще горели. Но их тусклый и неровный свет не давал Ниллу возможности оглядеться получше.
И вновь эта робкая нежность коснулась его. На этот раз Нилл посмотрел в сторону, и дрожь пробежала по его телу. Тень была с ним!