Выбрать главу
Послушай, послушай, как ветер заплакал, Над башней твоей он опять закричал, Задул на лету этот факел И, точно больное дитя, застонал…
О ветер! Он стонет, он гасит огни, В крестовом походе погибли они!

ХВАЛА ВЕТРУ

Ветра голоса послушай! Вздохом грозным он склоняет травы ниц, Вздохом плавным он перегоняет птиц, Вздохом дряхлым убаюкивает душу, Вздохом юным гонит прочь печаль И зовет куда-то вдаль, Ветра голоса послушай!
В октябре он, пьяный молодым вином,     Обагренный виноградным соком, С мельницами пляшет на лугу пустом     И хохочет на холму высоком.
    В декабре он злобен и отважен,     Дует из замочных скважин,     По его приказу пляшут флюгера, Ставни щелкают, как кастаньеты; ветер злится,     Чтобы проникнуть в дом, срывает черепицы,     Покрывает реки слоем серебра, На поля холодные, блестящие и синие     Он наносит снега и густого инея.     А в апреле нежный и весенний,     Он играет ветками сирени.
    Под его дыханьем речки еле-еле     Рябью покрываются в апреле.     И когда он тополь на лету зацепит,     Раздается веток тихий лепет.
Он в июле тяжело над нивами ползет,     Пахнет пылью и грозой, сбирает облака, И когда крестьяне едут с полевых работ,     Ветер сушит лошадей вспотевшие бока.
В нем радость, в нем жизнь, в нем движенье,         От ветра становится чище             Тяжелое тленье                 Кладбища.

Франсис Вьеле-Гриффен

(1863–1937)

«Нежные вечера завяли…»

Нежные вечера завяли, как цветы осенние… Что мы скажем иве, лодке, рощам юным? Душа моя полна тишины и забвенья. Что мы скажем дюнам?
Ветер набегает шаловливый, Я чую на щеке его свежий поцелуй. Ночь утешает и шепчет, как мать, стыдливо: «Милый, спи, не тоскуй!» Что мы скажем ивам?
Вы были моим королем, И давно ли? Мы смеялись, не зная о том, Что играем старые роли?
Знала ли я, знали ли вы об этом? Не зная печали, С нашим нежным и лживым смехом Что мы знали?
Вы, наверно, о старой поэме, А я о сказке доброго счастья: — Ты любишь? — Люблю. — Я тоже…
О боже, Неужели мы стали стариками И ныне в нашей власти Смеяться над всеми, Даже над своими снами?
Что мы скажем дюнам, Иве, лодке и рощам юным? Тихо выходит луна, и мы знаем оба, Что сейчас сердце умрет, без жалоб, без злобы…

«Сказочный вечер был с нами…»

Сказочный вечер был с нами, Лучшего из твоих годов Вечер нежных благоуханий, Встающих с лиловых лугов.
Ты сказала, эхо моей души, Под шелков печальный лепет, Мерно звучавший в тиши: «Отчего так грустна наша радость, Какой траур лежит на свете И делает грустной каждую радость?»
И я тебе ответил В этот вечер ласковый и смутный: «Ты слышишь запах лета, он тяжел и светел, И в нем минута за минутой Осыпается лучший из твоих годов, Траур любви лежит на свете, Траур пробивших вдали часов».

ОСЕНЬ

Подлая, как дождь или холод, Как ветер, жестокая и глухая, Лживая, как небосвод тяжелый, Осень плачет, блуждая. Я слышу — ее посох в окно стучит. Гляди! Она здесь стоит.
Открой дверь! Пристыди ее! Она за собой плащ унылый тащит. Ее ноги в грязи и в горечи! Кидай камнями в нее! Не бойся, когда она плачет, Не верь ей — она притворщица.
Я знаю, она приходит с нежным взглядом, С свежими улыбками, с темным виноградом. Шепчет милые слова О теплом летнем воздухе, О ветре, что листья колышет едва-едва, И о желанном отдыхе