Пройдя их, он втащил фонарь подальше в пустую шахту, потом отложил оружие и стянул камзол и шлем. Как он планировал — и надеялся — когда он вошел во тьму с поднятыми руками, беглецы взяли его довольно быстро. Невидимые руки схватили его в темноте и повели к Брэку, который был совершенно счастлив договориться с ним насчет достаточного количества снотворного, чтобы одолеть стражу, которая мешала их побегу и хорошей карты территории, что лежит между полуостровом Тралчет и первым из новых гарнизонов Короля.
— Так это правда, что Король снова послал войска, — сказал Брэк. У него был низкий музыкальный голос, произношение образованного южанина и придворные обороты речи. — Хорошие новости для всех, кроме торговцев рабами, бандитов и этих свиней здесь. — Джон услышал, как тот сплюнул. — А как насчет тебя, мой четырехглазый друг? Это правда, что тут болтается безумный волшебник, который нападает на гарнизоны и крадет лошадей в магическом железном ночном горшке? Или это просто байка, чтобы старый Рагскар поделился гром-камнем? Он, знаешь ли, этого не сделает. Я слышал, их магия сильна; достаточно сильна, чтобы время от времени прорывать защитные кристаллы, которыми мы окружили наше убежище.
— О, да я знаю, — беззаботно сказал Джон. — Что мне нужно, так это мощный хотвейз, заряженный теплом, чтобы удержать горячий воздух в моем воздушном шаре. Пришлось им чего-то наговорить, чтобы они позволили мне тут поболтать.
Брэк хихикнул — низкий насыщенный звук в темноте. — У нас тут есть хотвейзы, которые удержат тепло в течение двух недель, пока мы не сможем добраться до кузницы и пополнить их силу. Если мы пробьемся на открытый воздух, то как только мы сможем убраться туда, где дым от костров на нас не укажет, они не так уж будут нам нужны. Так что добро пожаловать за ними, друг мой. Мы оставим их там же, где ты оставишь карты, на северном склоне Пика Горм, поблизости от задних ворот шахт.
Так что Джон вернулся к братьям — королям и отказался от дальнейших поисков их «бандита». — Из того, что я успел увидеть в туннелях — а я только мельком глянул — мне показалось, их там много, а я не занимаюсь убийством собственного народа, который всего лишь пытается выйти на свободу.
— Это не рабы, — твердо сказал Король Рагскар странным низким голосом. — Этот бандит — злодей, который проник в наш мир со своими сторонниками.
— Может, и так, — сказал Джон. — Но я-таки не собираюсь работать ради выгоды торговцев рабами, и будь что будет.
Это был единственный раз в Бездне гномов, когда он всерьез подумал, что возможно, ему придется пробиваться к выходу, хотя знал, что физически не в состоянии это сделать. Он сомневался, что даже такие герои, как Алкмар Божественный, смогли бы пробиться сквозь коридоры и караулки, отделяющие его от главных ворот, — да и Брэк предупреждал его насчет Королей, особенно Гоффиера. — Рабство и предательство — меньшее из зол, с которыми здесь сражаются, друг мой, — сказал мягкий низкий голос. — Тут происходят вещи, которые мы с трудом можем представить. Лучше всего тебе уйти, и уйти быстро. И если ты увидишь, что Гоффиер идет к тебе с опалом или с хрустальным сосудом в руке, сражайся насмерть.
Но его представление прошлой ночью принесло свои плоды, он увидел это по презрению в глазах гномов-королей. Ни один не предложил продемонстрировать опал Гоффиера; они даже дали ему еды на дорогу. С сожалением Джон зарыл еду, не попробовав — Давай не будем вилкой копать себе могилу, Джонни — и потратил следующие несколько часов и остатки подъемной силы Молочая, снимая карту с окрестностей вокруг маленького заднего входа в Шахты Тралчета и долины у подножия Горма. Он оставил эти карты в расщелине огромной серой гранитной колонны. Когда он пешком вернулся на это место на следующий день, то обнаружил бледный камень размером с кулак и несколько камней поменьше, и воздух вокруг них дрожал от жара. А ниже на граните были написаны слова, Спасибо. Мы не забудем, — рукой и в стиле Двора юга.
Наверно, Алкмар Божественный сделал бы это иначе, подумал Джон со вздохом. Но все мы делаем то, что можем.
И вот на пятый день после отъезда из Алин Холда он поднялся с дальнего склона Пика Горм с тяжелым балластом и снова отправился на северо-запад. К полудню он прошел обрывы и ледники сурового и мрачного полуострова и увидел внизу зелено-черные воды, вздымающиеся сверкающими горами льда. Потом земля под ним пропала, и он оказался над открытым морем.
Темные волны были отделаны серебряным кружевом. Проносились белые птицы. Айсберги, изрезанные, выщербленные, выдолбленные водой — еще белее их и постоянный грохот ветра. Холод и запах океана. Усталость и тишина. Проверка компаса, и снова проверка, и упование на то, что с приспособлениями, которые сделали гномы, машины продержатся, пока он не доберется до места. Сейчас у него совсем не было сил, и он не знал, что делать, если что-то пойдет не так.
На закате волны разрезались темными спинами китов, которые выдували облака пара перед тем, как снова нырнуть. Тень от Молочая, лежащая на воде, становясь все длиннее и длиннее, а потом сумерки и сказочная луна.
Сны о Дженни. Сны о Яне.
Рассвет — безмолвие и птицы.
А когда в проверке компаса, регулировке машин и парусов, наблюдении за китами и птицами прошел еще один день и еще одна полная света ночь, восходящее солнце обозначило каменистые пальцы скал, протыкавших море впереди, на севере и юге, и тянущихся на запад, бесконечных, крохотных, темных с белой каймой. Свет нового дня ударил в них, словно вырывая серебряные вспышки с далеких, ясных и нетронутых скал. А над изогнутой грядой Шхер Света в воздухе зависли драконы, ослепительные осколки цвета, похожие на бабочек в великолепии утра.
Глава 10
— Мэм Дженни…
Она услышала шепот в сознании, знакомый зов колдовства, и дала образам Джона в его фантастической машине растаять. Он явно вышел из крепости гномов невредимым, хотя она совершенно не представляла, что он там делал.
— Мэм Дженни, пожалуйста…
Балгодорус напал снова — стрелы с огнем, катапульты и еще больше топорных и мерзких заклинаний безумия и боли от Изулт. Запасы подходили к концу. Разглядывая в кристалл леса, Дженни увидела еще трех разведчиков Роклис, повешенных или распятых на деревьях. С трудом наскребая силы, Дженни понимала его стратегию — ту же самую он использовал против этой девушки, его рабыни.
Разрушить ее сосредоточенность. Ослабить ее способность что-то сделать для защиты поместья.
Роклис права, думала Дженни. Нам так нужны еще маги, обученные маги, если мы хотим защитить королевство. Она потянулась к зову.
Изулт стояла на поляне рядом с обтесанным камнем. Косой вечерний свет окрашивал бронзой немытый, спутанный узел ее волос. Она, дрожа, куталась в плащ, снова и снова оглядывалась через худенькое плечо. За своим окном Дженни слышала выкрики и проклятия солдат на стенах, нападающих бандитов — опять заново, всегда заново.
— Мэм Дженни, пожалуйста, ответьте мне!
— Я здесь. — Дженни отбросила волосы с глаз, протянула разум сквозь магический кристалл, сквозь воду в камне. — Я здесь, Изулт. — Сонливость навалилась на нее мельничным жерновом; от этого жгло глаза и кожу.
— Приходите и заберите меня! — отчаянно взмолилась девушка. — Все думают, что я сплю — он дает мне спать, только когда я не с ним, не с нападающими. Я сказала, что больна, я и правда больна. Он пнул меня и сказал, что лучше бы мне поправиться. Я не могу там больше оставаться! — Она в страхе повернулась на звук, глаза стали огромными от ужаса и вины. На щеке был свежий синяк, а на шее — темные отметины от любовных укусов.
— Мэм Джении, мне жаль, мне так жаль, что я позвала его после вас. — Ее голос осип и дрожал. — Вы не знаете, каково это, когда он сходит с ума, а он сейчас все время с ума сходит. Сходит с ума, что ваши люди держатся, как и вы, сходит с ума, потому как Роклис шлет патрули, убивает его людей и мешает ему, когда он пытается добыть провизию и рабов и все такое. Мэм Дженни, я знаю, я была плохая, на я боялась.
— Все в порядке, — сказала Дженни, напряженно раздумывая. Судя по шуму снаружи, атака была тяжелой, а полуголодные защитники Пелланора держались из последних сил. — Тут есть старый дом, где обычно жили грабби, на краю Черного Пруда, ты его знаешь? — Девушка кивнула и засопела, вытирая нос. — Ты можешь туда попасть? Ты взяла с собой какую-нибудь еду, когда ушла?