Он пришел в себя, снова лежа на диване. Саднило и внутри, и снаружи, словно все это наваждение было на самом деле. Когда глаза его были закрыты, он осознавал, что вокруг него толпились и перешептывались остальные демоны, но когда он услышал сухое трение ее шелков и волос поблизости и открыл глаза, рядом была только она. Туманы пропали и в комнате на стенах появились росписи — олени и рыбы; окна были распахнуты в жасминную и апельсиновую тьму.
Она снова спросила его:
— Чего ты хочешь?
Больше всего ему хотелось попить воды, но он удержался и не сказал этого. Выпив яд против воли, он полагал, что это не в счет, даже если и вправду это не было наваждением. Он привстал и закашлялся, боль даже от этого была мучительна, словно весь он внутри был изранен.
— Я хочу заклинание, которое оградит машины от магии морских тварей, — сказал он. Он потер запястья, ощущая кровоточащие ссадины от оков, хотя на коже не было следов. — Мы построили несколько штук — машин, то есть — и нам нужно их все защитить.
— Сделано. — Из складок своего одеяния она достала пузырек из багрово-красного стекла, словно вырезанный из засохшей крови.
Джон слабо усмехнулся. — У тебя и в самом деле нет карманов в этом балахоне, да, милая? — и был вознагражден ударом боли, словно она воткнула ему в живот нож и повернула его там.
Чувства юмора нет, подумал он, как только снова смог дышать. Этим тут ничего не добьешься.
Он подслеповато прищурился и чуть было не попросил обратно очки. Но возможно, она бы посчитала это одним из трех традиционных вопросов — почему их всегда было три? — хотя, как ни странно, он как-то видел сигл Мэб, который сиял где-то за стенами. Может быть, этих стен на самом деле не существовало. — Я хочу заклинание, которое освободит и магов, и драконов от рабства морских тварей и снова восстановит их собственные мысли и желания.
Распутные глаза под усыпанными драгоценностями шикарными волосами сузились. Но она сказала:
— Сделано. — Она достала крошечную, прохладную, зеленовато-белую печать, вырезанную из хрусталя, и положила ее на диванные подушки рядом с пузырьком.
Существо размером с цыпленка подбежало к дивану, вспрыгнуло туда, схватило Джоново запястье и вонзило в тело хоботок. С проклятием тот стряхнул его, чувствуя на руке тепло крови, но не рискуя отвести глаза от Королевы. Существо бросилось на него снова; Королева привычным жестом схватила его за шею и, поднеся ко рту, прокусила глотку, а ее голова мотнулась туда-сюда, как у собаки, разрывая и убивая.
На ее лице, грудях, одежде была кровь, когда она спросила:
— Что-нибудь еще?
— И я хочу заклинание, чтобы исцелить их от вреда, который они получили.
— Ну что ж. — Ее рот презрительно изогнулся. Мертвая тварь в ее руке перестала дергаться, но кровь все еще бежала по пальцам. — Сделано. — Она бросила трупик на пол, что-то выбежало из-под дивана и начало грызть его с сочным хрустом. Липкими от крови пальцами она достала голубую каменную шкатулку, мыльную на ощупь и тяжелее, чем казалось, когда он взял ее в руки.
— Ну, а теперь давай поговорим о десятине, которую ты заплатишь мне в обмен.
Его руки сомкнулись на шкатулке, печати и пузырьке; он не мог заставить их не дрожать. Он встал на ноги и отошел от нее, а она легла на диван и улыбнулась.
— Я даже дам тебе уйти, ибо как только ты это получишь, начнется моя месть морским тварям, — сказала она.
— Спасибо, — сказал он.
— А потом…
— Никаких потом, — сказал Джон. — Я заплачу любую цену, какую ты попросишь, но я не буду твоим слугой в моем мире. Я служил гномам моим мечом за деньги, но когда цена была уплачена, я пошел своим путем. Я скорее останусь здесь, чем это.
Она привстала, разозлившись, ее губа чуть приподнялась, демонстрируя клыки. Сейчас он видел те существа, что обитали в ее волосах — или, может, они были частью ее волос: безглазые, юркие, зубастые. Не думаю, что ты представил, на что это может быть похоже, о возлюбленный мой.
Холодный пот выступил у него на лице, поскольку подобно драконам она говорила образами и ощущениями, и он видел, на что это будет похоже: бесконечная агония. Всегда. Он заставил себя встретить ее взгляд, и хотя руны и сиглы, что она нанесла на его тело, начали гореть при воспоминании о яде, он не отвел глаз.
Повелитель Времени, не дай ей овладеть мною, просил он из самой глубины души. Не думаю, что смог бы это вынести…
Они молча стояли лицом к лицу в течение нескольких минут.
Очень хорошо, сказала она мягко. Тогда поговорим об условиях.
Стены за ней переменились и он увидел сквозь них Исчадий Ада, похожих на рыб в грязной воде. Двоих, с кнутами, он узнал. Остальные держали куски и части человеческого тела — кишки, руку, ногу. Длинный моток окровавленных коричневых волос с красной лентой, вплетенной в них. Пару очков. Он оглянулся, взглянул в глаза Королевы Демонов и увидел в них ленивое развлечение и нечто другое, сильно его напугавшее.
Раз ты не хочешь быть моим слугой, взамен я прошу тебя принести мне некоторые редкие и ценные вещи.
Ему казалось, что рот у него омертвел. — Назови их.
Ее улыбка стала шире, словно он попал в капкан. — Ну что ж. Ты ученый, Аверсин. Ты нашел здесь зеркало; ты сделал машины, чтобы убивать драконов или тех, кто летает с ними в небесах. Поэтому в качестве твоего долгового обязательства ты принесешь сюда часть звезды, слезы дракона … и подарок, который по доброй воле вручит тебе тот, кто ненавидит тебя. Такова твоя десятина. Если ты не выполнишь это к последнему полнолунию лета, что называют Королевской Луной, ты вернешься сюда и пройдешь сквозь зеркало, чтобы все же стать моим рабом.
Черт. У него закружилась голова, когда он понял, о чем она просила и что могла сделать. Драконы не льют слез. Моркелеб бы сказал, это чуждо драконам…
— А если я не приду?
Она встала на ноги. Он не смог бы сказать, одета она была или обнажена, — просто охвачена движущимся светом. Он отступил к стене, ощущая позади то штукатурку, то объедки, то костлявые руки, которые схватили его за запястья, когда он попытался отойти в сторону при ее медлительном приближении. В руках у нее был драгоценный камень, небольшой, холодно поблескивающий, он не мог сказать, какого цвета. Он попытался отступить, но не смог двигаться — его держали твари позади него, и он мог только отвернуть голову. На мгновение он почувствовал, как жжет в горле. Потом все прошло.
Ее рука сползла по его щекам, вдоль горла, он ощутил, как ее ногти царапнули по его груди.
— Если ты не придешь, — сказала она мягко, — мы предположим, что у тебя нет желания выполнить свое обязательство. Тогда мы завладеем тобой, где бы ты ни был. Твое тело станет нашими вратами. Живое или мертвое.
Во рту у него было сухо. Он чувствовал, как тают заклинания Мэб, становясь все холоднее и холоднее. Он с трудом дышал. Слишком быстро, думал он в отчаянии, слишком быстро…
Он сказал только:
— Сделаю, — заставляя голос звучать как можно ровнее и спокойнее. Повернувшись, он потянулся и забрал у демона, что их держал, очки. Они были в крови, и изо рта этой твари болтались шнурки сухожилий и часть руки, чьи изрезанные пальцы он отказывался узнавать. — Ну а теперь я отнял у вас достаточно времени…
Он с трудом видел, обзор ограничивал серый туман. В дымке, что расступилась перед ним, он заметил черное стекло и крошечный в этой дымке опрокинутый сигл двери. — Тогда до Королевской луны. — Королева демонов притянула его к себе и прижалась к нему, целуя в губы. Желание остаться с ней, бросить на жесткую землю и овладеть нахлынуло на него, сжигая как пламя.
К дьяволу Дженни, к дьяволу Яна, к дьяволу весь внешний мир…