Однажды вечером, по пути в гостиницу после бесплодного разговора с Дюпоном, я увидел на террасе кафе компанию жандармов, поглощавших мороженое. Моему взору они предстали как внушительное собрание однобортных синих мундиров, усов и острых бородок.
— Мосье Кларк! Бонжур, мосье Кларк!
Со мной здоровался квадратный молодой жандарм, тот самый, что задержал меня по приезде в Париж. Радость при виде моей персоны я отнес за счет общего приподнятого настроения компании. Каждый из жандармов поднялся, чтобы пожать мне руку.
— Познакомьтесь, господа, это видный ученый из Америки, он прибыл в Париж, чтобы встретиться с Огюстом Дюпоном!
Последовало мгновение тишины, а затем вся компания разразилась хохотом.
Признаться, такая реакция на имя Дюпона смутила меня. Я сел за столик, а квадратный жандарм продолжал:
— О Дюпоне чего только не рассказывают. Он был гением сыска. Говорили, что вор еще не решил, красть или не красть ваши драгоценности, а Дюпону уже известно — непременно украдет.
— Вы сказали — был гением сыска? — уточнил я.
— О да, был. Причем очень давно.
— Мой папаша тоже служил в полиции. Он застал те времена, когда префекты ангажировали мосье Дюпона раскрывать преступления, — заговорил другой жандарм, окинув меня мрачным взглядом. Впрочем, возможно, мрачность относилась не к моменту, а к нраву этого человека. — По словам папаши, Дюпон был очень хитер; он нарочно создавал сложные ситуации, чтобы потом якобы их распутывать.
— Это каким же образом? — встревожился я.
Потомственный жандарм почесал шею своими длинными нечистыми ногтями; шея, к слову, была воспаленная, вероятно, вследствие сей дурной привычки.
— Так говорили; папаша только повторял за другими, — последовал ответ.
— По слухам, — подхватил другой жандарм, более приятных манер, — Дюпон мог определить нравственный облик человека по одной только внешности, причем никогда не ошибался. Однажды он предложил жандармам пройтись с ним по городу во время большого праздника — дескать, он укажет всех опасных типов, которых надо удалить от общества.
— И что, указал?
— Нет, жандармерию это предложение не заинтересовало.
— Но что сталось с самим Дюпоном? — спросил я. — Сейчас-то он занимается расследованиями?
Заговорил жандарм, с виду более вдумчивый и скромный, чем остальные.
— Мосье Дюпон не сумел защитить женщину, которую любил. Ее обвинили в убийстве и повесили, и хваленые аналитические способности не помогли. С тех пор мосье Дюпон завязал с расследованиями.
— С расследованиями! — усмехнулся потомственный жандарм с воспаленной шеей. — Куда уж ему расследовать! Разве только он из мертвых восстанет. Дюпона убили. Убил один преступник, которого Дюпон разоблачил. А тот, вишь, поклялся, что поквитается — и поквитался.
Я раскрыл было рот, чтобы опровергнуть это нелепое заявление, но передумал. В голосе жандарма слышалась глубокая неприязнь к Дюпону, и я почел за лучшее не усугублять ее.
— Нет-нет, — возразили ему. — Дюпон не погиб. Говорят, он перебрался в Вену. Устал от людской неблагодарности. Я много историй знаю; интереснейших, занятнейших историй! В Париже не бывало сыщика, подобного Дюпону, по крайней мере в наш век.
— Префект Делакур едва ли придет в восторг от этих историй, — заключил квадратный жандарм. Слова его сопровождались хриплым хохотом.
Вот что рассказали жандармы.
Много лет назад Дюпон сидел вечером в отдельном кабинете одного парижского трактира, а напротив него оказался преступник, лишь три дня назад перерезавший горло тюремному охраннику и сбежавший. Поисками была занята вся парижская жандармерия; участвовал и кое-кто из жандармов, говоривших со мной в кафе.
Дюпон, задействовав свои уникальные способности, вычислил, где конкретно станет скрываться преступник, и вот оказался с ним тет-а-тет в отдельном кабинете.
— Жандармам нипочем не поймать меня, — бахвалился мерзавец. — Я любого из них обскачу, а надо будет, так и застрелю. Словом, я в безопасности, покуда не встречусь с этим канальей Дюпоном. Кто в Париже настоящий преступник, так это он.
— Вы разумеется, сразу узнаете Дюпона при встрече, — предположил Дюпон.
Негодяй расхохотался:
— Узнаешь его, как же! — В один присест он осушил бутылку вина. — Вы, мосье, видать, не имели дела с этим плутом! Чтоб он дважды в одном обличье появился — такого отродясь не бывало. С утра он этакий приличный гражданин, вот вроде как вы. Через час его родная мать не узнает, а уж к вечеру и сам черт не припомнит, встречал когда-нибудь этого типа или нет! Дюпон мало того что догадается, где вы нынче, он может предсказать, куда вы после направитесь!