И, в глубине души, где, как он надеялся, дракхи не смогут прочитать эти мысли, он думал о том, можно ли предотвратить ее гибель?
Он был рад остановке на последний ночлег. На следующий день они прибудут к Тувейну. Пока свита устанавливала его шатер и готовила ужин, он отошел и открыл портативный видеофон, с помощью которого поддерживал связь с дворцом.
Почти сразу после включения связи на экране видеофона появилось лицо министра Воула. «Вероятно, он снова весь день напролет просидел перед экраном, ожидая моего звонка», — предположил Лондо. Рвение Воула могло вывести из себя даже покойника.
— Да, ваше величество?
— Есть новости? — спросил Лондо.
— Мне сообщили, что восстановление космопорта почти завершено, можете быть уверены, что он возобновит работу к концу недели.
— Отлично. Свяжитесь с министерством городского восстановления и скажите им, чтобы они хотя бы на час устроили праздник по этому поводу.
— Будет сделано, ваше величество.
— Что-нибудь еще?
— Ничего особенного. Обычные вопросы, требующие вашего внимания, дебаты в Центаруме, которые нуждаются в разрешении…
— Они подождут. Мне нужно, чтобы вы нашли все, что касается одной женщины, Делази из Дома Миро.
— Конечно, ваше величество. Это важно?
Лондо уставился на экран.
— Простите. На мгновение я вообразил себя императором. Понимаете ли, когда император указывает на что-либо, это автоматически становится важным. Я указал на это, Воул. Если вы полагаете, что есть что-либо другое, более важное, тогда я, должно быть, больше не император. Конечно, ваше поведение может быть расценено как мятеж, что, как я слышал, карается смертью, так что…
— Я займусь этим немедленно, ваше величество.
— Благодарю вас, министр.
Экран погас. Лондо позволил себе улыбнуться: манипулировать Воулом было слишком легко. Он обнаружил, что ему очень не достает споров с Г'Каром и Шериданом, и даже с Виром… по крайней мере, он ощущал хоть какое-то сопротивление.
Лондо закрыл свой видеофон и решил немножко прогуляться перед сном. Он махнул императорским гвардейцам, которые держались от него на почтительном расстоянии, но все время оставались поблизости, готовые придти на помощь в любой момент.
Лес вокруг лагеря был густым: серебристая и серая листва деревьев уже стала золотой и черной в преддверии зимы. Узкая тропинка привела его в самую чащу. Лондо уверенно шел по протоптанной тропе, зная, что в любой момент может позвать охрану, когда услышал какой-то звук поблизости.
Кто-то плакал.
Он замедлил шаг и подошел к просвету в деревьях. Там, при свете двух лун, он увидел Шири в объятиях юноши. Он держал ее так крепко, что Лондо подумал, что он, того гляди, раздавит ее.
— Ты не должен был приходить сюда, Корло, — сказала она, — это опасно.
— Мне плевать. Мне хотелось увидеться с тобой. Я говорил с твоим отцом. Он тоже, как и я, не хочет, чтобы ты так поступала. Эта женщина, Делази… она настояла на том, чтобы стать твоим опекуном. Она использует людей. Она не заботится о тебе, Шири. Власть — вот все, что ее заботит.
— Я знаю это, Корло. Я знаю, что она собой представляет, и какую цену я заплачу. Но это единственный способ спасти честь нашей семьи. Дом Дей лишен власти и денег. Вскоре всех нас изгнали бы или продали бы в рабство. Моего отца тоже могли бы продать в рабство за неуплату долгов. Я получила гарантии, что независимо оттого, что со мной случится, моя семья навсегда будет избавлена от этого. Мой отец нуждается в этом, даже если он не в силах этого понять. Я не могу отвернуться от него.
Корло оторвал ее от своей груди и посмотрел на нее.
— А от меня ты можешь отвернуться?
— Я не могу…
— После церемонии, ты никогда не выйдешь замуж, не сможешь встречаться ни с одним мужчиной. Таков закон. Мы никогда не будем вместе. Ты пойдешь на это? По своей воле?
— Да, — ответила она и отвернулась. — Я пойду на это. Потому что должна. У меня есть обязательства. Это мой долг, моя обязанность…
— Шири, я люблю тебя.
— Знаю, — сказала она, и грусть в ее голосе ножом резанула сердце Лондо. — И я люблю тебя. Но я люблю и своего отца, и свою семью. Теперь я должна выбирать между тобой и ними. Это неправильно, и это несправедливо, и больше собственной жизни я хочу удрать прочь вместе с тобой, прямо сейчас, туда, где никто бы нас не нашел. Но я не могу, Корло, я не могу…
Внезапно она повернулась и убежала в лес по направлению к лагерю. Юноша окликнул ее, но она не ответила. Он постоял несколько минут, надеясь, что она вернется, надеясь услышать слово, знак, что она, может быть, изменила свое решение.