Анна засмеялась.
– Думаю, Агата Кристи с тобой бы не согласилась. Однако, Эндрю, скоро пойдет дождь, не лучше ли нам вернуться в холл и там продолжить наш разговор?
– Не хочу! – зло отрезал он, откинувшись назад, закрыл глаза.
– С моря идет гроза, слышишь гром? И ветер поднимается.
Торнклиф равнодушно дернул плечом, пергаментные веки его дрогнули.
– Я не хочу внутрь, – капризным детским тоном повторил он, – мне и здесь хорошо. Дождя еще нет, посиди со мной, Анни.
Голос его звучал слабо и жалобно. Взглянув на потемневшее небо и подумав о массе неотложных дел, ожидавших ее в кабинете, Анна слегка поежилась и незаметно вздохнула, но все же опустилась на каменную скамью.
– Хорошо, Эндрю, но недолго – скоро приедет твоя жена.
– Ну и что? – с губ его сорвался смешок. – Думаешь, она станет меня к тебе ревновать? Летти не ревнива, к тому же, я сейчас немного не в форме. Вижу, я тебя утомил, но не желаю видеть эту противную Даллас.
– Бог с тобой, Эндрю, Марта очень милый человек и…
– Видеть ее не могу! По мне эта русская девочка Сандра Дорин гораздо приятней.
Анна засмеялась и погрозила ему пальцем.
– Ах ты озорник! Что ж, Сандра действительно очень мила, и, если хочешь, я попрошу ее составить тебе компанию вместо Марты.
Взгляд сидевшего в коляске человека затуманился, уголки губ скривились усмешкой, и он равнодушно качнул головой.
– Мне это уже безразлично, однако эта девочка… Она чем-то напомнила мне Сильвию Гримвэйд в молодости. Я давно хотел спросить тебя, Анни…
Прилив сил уже покинул Торнклифа, и теперь разговор давался ему с большим трудом, а лицо, и без того землистое, приобрело сероватый оттенок.
– Буду рада ответить, – мягко сказала она, – если только смогу.
Торнклиф вновь оживился, и щеки его на миг даже слегка порозовели.
– Мой вопрос тебя шокирует, но умирающему дозволено быть нескромным. Сильвия… Она счастлива?
Анна растерялась, потому что именно этого вопроса ожидала меньше всего. В далекой юности Эндрю Торнклиф и Сильвия – ныне Нортон, а тогда еще Гримвэйд – были близки, но с тех пор пролетело столько лет! Оба они, и Сильвия, и Эндрю, давным-давно имели детей и внуков, а Эндрю за прошедшие годы успел дважды развестись.
– Бог с тобой, Эндрю, о чем ты? – в голосе Анны слышались нотки смущения, с которым ей не сразу удалось справиться. – Патрик и Сильвия женаты более тридцати лет, у них трое взрослых детей.
– Мы с Сильвией были счастливы, Анни! Как счастливы мы были, пока она не встретила Патрика Нортона!
Анна всплеснула руками.
– Эндрю! Столько лет прошло, неужели в твоем сердце до сих пор живет обида?
– Нортон – ничтожество, болтун и бабник! – возбужденно проговорил Торнклиф. – Ему нужны были только деньги Сильвии, а женившись, он изменял ей направо и налево!
– Прости, Эндрю, я не могу с тобой это обсуждать, – твердо сказала Анна, – давай поговорим на другую тему.
Вновь откинувшись назад, Торнклиф равнодушно дернул плечом.
– Теперь уже все равно, – пробормотал он.
Внезапно крупная капля дождя упала на щеку Анны, совсем близко, над самой ее головой сверкнула молния, и почти сразу же раскатисто заворчал гром, налетел порывистый шквал ветра.
– Тебе нужно вернуться в палату, Эндрю, – она торопливо поднялась, шагнула к сидевшему в коляске человеку, и внезапно осеклась – взгляд Торнклифа, устремленный в сторону, медленно тускнел.
Дотронувшись до безжизненно повисшей руки, обтянутой коричневатой кожей, Анна покачала головой и вздохнула. Повернувшись спиной к смешанному с влагой потоку воздуха и придерживая одной рукой разлетавшиеся пряди волос, она вытащила из кармана телефон и связалась с медсестрой.
Через два часа имя Эндрю Торнклифа высекли на каменной странице строчкой ниже имени Билла Ларсона. Под хлещущим с неба декабрьским дождем мужчина в защитных очках старательно выводил золотые буквы. Глаза неподвижно смотревшей перед собой Летти Торнклиф оставались сухими, широкий купол зонта защищал ее от падавших сверху потоков воды.
Когда были выполнены все формальности, она зашла в кабинет Анны, пожала ей руку и просто сказала:
– Благодарю вас за все, Анна. Знаете, когда Эндрю принял решение окончить свои дни у вас, я поначалу возражала. Однако он оказался прав – вы сумели скрасить его последние мгновения лучше, чем это сделала бы семья.
Неожиданно голос супруги Торнклифа задрожал, выдержка покинула ее, на глазах выступили слезы. – Здесь работают профессионалы, – мягко ответила Анна.
– Он чувствовал себя здесь, как дома, – всхлипнув, продолжала Летти Торнклиф.