д) Досиноптические традиции (синоптическими называют три первых Евангелия). В Лк 1:1–3 и у малоазийского епископа Папия (нач. II в.) имеются свидетельства об устном предании об Иисусе. Евангелия письменно фиксировали эту устную традицию в тех случаях, когда не опирались уже на письменные источники (Мк, Q). Для каждой из традиций нужно исследовать ее возраст, происхождение и специальный интерес. Ниже будут приведены некоторые аргументы в пользу того, что мы не можем отрицать за преданиями об Иисусе историческую основу.
аа) О локализации традиций об Иисусе. Многие предания об Иисусе характерны для палестинской ситуации. В качестве примеров палестинского местного колорита можно назвать следующие: о «Крестителе в пустыне» (Мк 1:5) можно говорить только в том случае, если известно, что Иордан течет непосредственно по пустыне. Иначе трудно представить себе, как можно крестить, т. е. буквально «омывать» в «пустыне»! История о сирофиникийской женщине показывает знание ситуации в пограничной области между Галилеей и Тиром: резкие слова Мк 7:27 о собаках (= язычниках), которым не следует бросать хлеб, предназначенный детям (= иудеям), становятся понятнее, если иметь в виду, что галилейские евреи были поставщиками хлеба для богатого Тира.
бб) О датировке традиций об Иисусе. Многие традиции об Иисусе датируются временем, более ранним, чем старейшие доступные нам письменные источники. Слова о «трости, ветром колеблемой» (колышущемся тростнике; Мф 11:7), возможно, подразумевают монету Ирода Антипы, которая была выпущена в обращение в 19/20 г. н. э. и впоследствии не чеканилась. История страстей, как ее рассказывает Мк, обращена к слушателям, которым известны точные ответы на вопросы: Кто такие были Александр и Руф (Мк 15:21)? В каких родственных отношениях и с кем находилась вторая названная в Мк 15:40 Мария? Говорится ли о ней как о матери Иакова и Иосии или как о матери одного Иакова? Что это был за «тот» мятеж, во время которого был арестован Варавва (Мк 15:7)?
вв) Слова Иисуса отчасти передавались странствующими миссионерами и проповедниками, которые вели тот же «бездомный» образ жизни, что и сам Иисус. Они сохранили для нас его радикальные заповеди: только лишенные родины, имущества и семьи странствующие проповедники, такие же, как сам Иисус, могли служить примером исполнения этих заповедей и требовать их исполнения от других, так как только им не нужно было приспосабливать их к потребностям «мещанской» жизни! Напротив, потребности местных общин гораздо меньше отразились в преданиях об Иисусе, чем можно было бы предполагать: нигде местные авторитеты (пресвитеры, епископы, диаконы) не подкрепляются словами Иисуса! Слова из земной жизни Иисуса нигде не требуют крещения как «вступительного обряда», необходимого для вхождения в общину! Нигде не отвергается обрезание как условие для вхождения в нее язычников!
гг) Внутренняя логичность предания об Иисусе! Можно предположить, что традиции об Иисусе из Q и Мк, из особого материала Мф и Лк, из апокрифического Евангелия от Фомы почерпнуты из разных источников. Несмотря на это, из них складывается единая картина. Это относится и к формам речи Иисуса. Поскольку можно доказать, что в каждой из синоптических форм слов Иисуса одно или несколько слов «аутентичны», то достаточно ясно, что формы речи, как мы их знаем из предания, действительно использовались Иисусом, то есть что им произносились увещевания, пословицы, благословения, сетования, притчи (и т. д.). Больше ни у кого мы не встречаем такого соединения слов мудрости, поэзии и пророчеств. А это означает, что этот язык был характерен для Иисуса и представляет собой логичную цельность.