– Мы вам очень благодарны, – искренне ответила мать.
Но Боб совсем не был так уж безоговорочно благодарен. Конечно, греческая армия поместит их в укрытие и будет тщательно защищать. Но при этом, как бы она ни старалась, скрыть его местонахождение от греческого правительства она не сможет. А греческое правительство уже много поколений назад, еще до войны с жукерами, стало сателлитом России в рамках Варшавского пакта. Значит, Ахилл… Если это Ахилл и если он работает на Россию, если, если, если… Но он сможет разузнать, где скрывается Боб. Тогда Боб окажется в смертельной опасности. Нет, он должен скрыться по-настоящему, где его не найдет ни одно правительство и где только он сам будет знать, кто он такой.
Трудность заключалась не только в том, что он был по-прежнему ребенком – он был ребенком знаменитым. Оба эти качества делали практически невозможным незаметное передвижение. Нужна будет помощь. Значит, придется какое-то время остаться под прикрытием военных и надеяться, что он успеет скрыться раньше, чем Ахилл – добраться до него.
Если это Ахилл.
3. Послание в бутылке
Кому: Carlotta%agape@vatican.net/orders/sisters/ind
От: Graff%pilgrimage@colmin.com
Тема: Опасность
Я понятия не имею, где вы сейчас, и это хорошо, потому что вам грозит смертельная опасность, и чем труднее вас найти, тем лучше.
Поскольку я уже не служу в МЗФ, я не в курсе того, что там происходит. Но Сеть гудит сообщениями о похищении детей, которые служили в Командной школе вместе с Эндером. Это мог сделать кто угодно – всегда хватает стран и групп, чтобы задумать и исполнить такое дело. Но вот чего вы, быть может, не знаете: попытки похитить одного из них не было. От одного своего друга я узнал, что пляжный дом на Итаке, где отдыхал Боб со своей семьей, был просто взорван – и с такой силой, что снесло все соседние дома и все их обитатели погибли. Боб и его семья уже успели покинуть этот дом и сейчас находятся под защитой греческих вооруженных сил. Предполагается, что об этом никто не знает, и убийцы сочтут, что выполнили свою задачу, но на самом деле в греческом правительстве – как, впрочем, и в любом другом – дыр больше, чем в швейцарском сыре, и убийцы наверняка уже больше моего знают о местонахождении Боба.
Есть только один человек на Земле, который предпочел бы видеть Боба мертвым, а не захватить его живым.
Это значит, что люди, укравшие Ахилла из клиники, не просто его используют, – он у них принимает решения, во всяком случае, влияет на их принятие. Вам грозит серьезная опасность. Бобу – смертельная. Он должен спрятаться очень глубоко, и в одиночку он этого сделать не сможет. Чтобы спасти жизнь ему и вам, я могу придумать только одно: вывезти вас обоих с планеты. В ближайшие месяцы мы отправляем наш первый конвой в колонии. Если я один буду знать, кто вы, мы сможем спрятать вас до вылета. Но мы должны как можно скорее вызволить Боба из Греции. Вы со мной?
Не сообщайте мне, где вы. Как встретиться – придумаем.
Неужто они считают ее полной дурой?
Петре и получаса не потребовалось, чтобы понять: эти люди не турки. В языках она не была специалистом, но в говоре похитителей то и дело проскакивали русские слова. Русского Петра тоже не знала, только несколько заимствованных слов в армянском, и в азербайджанском, конечно, тоже такие слова есть, но штука в том, что, если произносишь заимствованное русское слово в армянской речи, оно у тебя и прозвучит по-армянски. А эти шуты переодетые переключались на русское произношение. Это надо быть отстающим учеником школы для дебилов, чтобы не понять, чего стоит их турецкая маскировка.
Решив, что узнала уже достаточно, Петра заговорила на общем:
– Мы уже переехали Кавказ? Когда мне дадут пописать?
Кто-то ответил бранным словом.
– Мне нужно пописать, – настаивала Петра. Она открыла глаза и заморгала. Оказалось, что она лежит на полу большой машины. Петра попыталась сесть.
Один из мужчин сапогом толкнул ее обратно.
– Придумали, умники. По бетонке вы меня провезете тихо, но как вы меня посадите в самолет, чтобы никто не видел? Вам же надо, чтобы я тихо вышла, не поднимая шума?
– Ты сделаешь, как тебе скажут, или мы тебя убьем, – объявил ей мужчина с тяжелым сапогом.
– Если бы вам было позволено меня убить, вы бы это сделали еще в Маралике. – Петра снова попыталась встать, и снова ее придавил сапог.