– Если только никто не отстреливается.
Ахилл рассмеялся:
– Петра, я никогда не стреляю, если жертва способна отстреливаться.
– И ты так хорошо воспитан, что всегда открываешь даме дверь.
Он перестал улыбаться.
– Иногда бывают такие импульсы, – сказал он. – Но они не непреодолимы.
– Жаль. А то мог бы косить на невменяемость.
Глаза Ахилла блеснули, но он вернулся в свое кресло.
Петра выругала сама себя. Так его поддразнивать – чем это отличается от прыжка из самолета?
И опять-таки: может быть, то, что она говорит с ним без подобострастия, и заставляет его ее ценить.
«Дура ты, – сказала себе Петра. – Тебе этого парня не понять – ты недостаточно безумна. Не пытайся понять, почему он поступает так или иначе, либо понять его чувства к кому-то или чему-то. Изучай его, чтобы выяснить, как он составляет планы, это ведь он наверняка будет делать, и тогда ты когда-нибудь сможешь нанести ему поражение. Но никогда не пытайся его понять. Если ты сама себя не понимаешь, как ты можешь надеяться понять такой искаженный ум?»
В Кабуле посадки не было. Самолет сел в Ташкенте, заправился и полетел через Гималаи в Нью-Дели.
Значит, он солгал насчет конечного пункта. Все-таки он ей не верил. Но пока он воздерживается от ее убийства, с некоторым недоверием можно смириться.
9. Разговоры с умершими
Кому: Carlotta%agape@vatican.net/orders/sisters/ind
От: Locke%espinoza@polnet.gov
Тема: Ответ для Вашего мертвого друга
Если Вы знаете, кто я такой, и имеете контакт с некоторым человеком, которого считают мертвым, прошу Вас информировать этого человека, что я приложу все усилия, чтобы оправдать его ожидания. Я думаю, что наше дальнейшее сотрудничество возможно, но не через посредников. Если Вам непонятно, о чем я говорю, то прошу Вас меня об этом проинформировать, чтобы я мог снова начать поиски.
Придя домой, Боб увидел, что сестра Карлотта собирает вещи.
– Переезжаем? – спросил он.
Они заранее договорились, что решение о переезде может принять любой из них, не обосновывая. Это был единственный способ действовать по неосознанным ощущениям, что кто-то к ним приближается. Им не хотелось провести последние мгновения жизни в диалоге вроде: «Я чувствовал(а), что надо было переезжать еще три дня назад!» – «Почему же ты не сказал(а)?» – «Потому что причины не было».
– У нас два часа до самолета.
– Погоди минуту, – напомнил Боб. – Ты решаешь, что надо ехать, а я тогда решаю куда.
Такова была договоренность.
Она протянула ему распечатанное письмо. От Локка.
– Гринсборо, Северная Каролина, США, – сказала она.
– Может, я не все понял, – сказал Боб, – но я не вижу здесь приглашения.
– Он не хочет посредников, – ответила Карлотта. – А мы не можем исключить возможность, что его почта прослеживается.
Боб взял спички и сжег письмо в раковине, смял пепел и смыл его.
– А что от Петры?
– Пока ни слова. Семь человек из джиша Эндера освобождены. Русские говорят, что место, где держат Петру, еще не обнаружено.
– Чушь собачья.
– Пусть так, но что мы можем сделать, если они нам не говорят? Боб, я боюсь, что Петры нет в живых. Ты должен понять, что это самая вероятная причина их запирательства.
Боб это понимал, но не верил.
– Ты не знаешь Петру, – сказал он.
– Ты не знаешь Россию, – ответила Карлотта.
– Во всех странах приличных людей большинство.
– Ахилл смещает это равновесие всюду, где появляется.
Боб кивнул:
– На рациональном уровне я с тобой согласен. А на иррациональном – верю, что когда-нибудь с ней увижусь.
– Не знай я тебя слишком хорошо, я бы могла принять это за признак веры в воскресение.
Боб поднял чемодан.
– Я стал больше или он меньше?
– Чемодан того же размера.
– Значит, я расту?
– Конечно растешь. Посмотри на свои штаны.
– Пока я в них влезаю.
– На лодыжки посмотри.
– А!
Щиколотки торчали, чего не было, когда он покупал штаны.
Боб никогда не видел, как растет ребенок, но его беспокоило, что за недели в Араракуаре он стал выше на пять сантиметров. Если это переходный возраст, то где другие признаки, которые должны сопровождать рост?
– Новую одежду купим в Гринсборо, – сказала сестра Карлотта.