- Вон как у той твари?
Сын указывал в область слегка скрываемой дымкой. Сквозь которую проглядывал гротескный монстр. Костянница имела восемь ног, крупный череп - словно его донором стал настоящий великан и массу костей формирующих тело. В глазницах мерцал фиолетовый огонь, что сильно контрастировало с зеленоглазыми фонариками обычных скелетов.
Уже шепотом сын спросил.
- Пап. А как его убивать?
- Я то почём знаю. Они каждый очень индивидуальны. Общее у них только одно, они плохо владеют конечностями.
- Пап. Давай лучше не будем. Мне вдруг так домой захотелось...
Как же я был согласен в тот момент с сыном. Очень хотелось поскорее вернутся в уютное жилище, закрыть покрепче дверь, залезть под одеяло и ни когда из под него не вылезать. Тварь словно ощутив эти наши желания повернула череп в нашу сторону, а потом побрело прямо на нас.
Захотелось отпилить себе руку, или обе, только для того что бы задобрить этого монстра. Ведь пока оно могло довольствоваться малым, можно было бы сбежать. Думаю нечто подобное подумал и сын. Вот только по его мнению пожертвованным малым должен был стать его папа, то есть я.
- Сынок. Ты чего? Ты это, лучше не дури. Просто беги. Я его постараюсь задержать.
Он словно очнувшись тряхнул головой. Кровожадность исчезла из его взора.
- Пап. Ты чего!..
Меня прострелила догадкой.
- Это его ментальная атака! Страх, страх за жизнь! Это говорит об его слабости. Не станет сильный так запугивать.
Однако чувство тревоги ни как не отпускало. Я сам не верил в то что говорю. Это понимал и сын, потому ещё раз удостоверившись в моей готовности самопожертвования. Со всех ног помчался в сторону где должен был быть выход. Его не волновали змеи, топи или возможная близость иных врагов. Ему хотелось выжить, как и мне.
Босс же неминуемо двигался на меня. Его присутствие нарастало, страх словно языком уже облизывал мои кости, прямо через одежду и плоть. Жить больше не хотелось. Точнее не виделось ни единой возможности к победе или бегству. Зубастая пасть уже приоткрылась для счастливой пирушки со мной в виде главного блюда, когда показавшаяся внутри этого огромного черепа не показалась черепушка поменьше. Второй черепок был объят тем самым фиолетовым огнём от чего походил на смесь двух чудищ из фильмов. Это была помесь призрачного гонщика и чужого ксеноморфа!
Столь абсурдное сочетание инстинктивно заставило отмахнутся от него, отмахивался я естественно своим оружием. Приваренная некогда гирька для дробление гоблинских черепов и на этот раз справилась с костями головы. Фиолетовый огонь взорвался мириадой осколков. Похоже тварь настолько переборщила с внушение уверившись в безнаказанности, что сама накликала свою смерть.
Это можно назвать только чудом. Нереальным везением или вмешательством высших сил. Костянница мотала огромной головой, вот только его внутренний огонь явно потерял устойчивую форму, а потом начал затухать, от чего твари было совсем не хорошо. Она орала без звука, лязгая массивной челюстью, пока не рухнула. Тело осыпалось костной мукой, посреди которой проявилась главная награда. Камень навыков.
Я только протянул к нему руку, как по подземелью прокатилась волна содрогания. Свидетельство того что портал утратил устойчивость. Болотная жижа пошла волной, и грязь поглотила добычу. На месте босса более ни чего нельзя было найти. Камень смыло в топь.
Естественно я начал шарить и искать добычу. Вот только болото умеет хранить те сокровища, что некогда поглотило. Результатов не было, только перепачкался да выбился из сил.
Именно грязным и обессиленным меня увидел сын после закрытия портала. Он окончательно схлопнулся унося с собой скелетов, змей и богатство.
Разговаривать с сыном не было желания. Нам следовало хорошо подумать про дальнейшие взаимоотношения. Он показал мне свой страх, что для столь молодого человека, встающему на дорогу взрослой жизни стало критическим ударом. Мало того я видел его решимость убить меня ради своей жизни, видел мою готовность к самопожертвованию ради него.
К слову он проводил меня до родительского дома, пока молча не ушёл в свой.
Больше звонков с просьбой сходить в рейд от него не поступало практически до самого лета. То есть прошло практически пол года. Я за убийство босса не получил ни чего, только потерял.
Не способный успокоится, ужаленный стремлением обеспечения семьи, для меня дни шли в виде очередной череды зарабатывания. Вот только я сам понимал что в подобном теперь нет необходимости. Жизнь словно катилась по инерции. До меня доходили новости о судьбе сына. Он по словам многих изменился. Вот только понять насколько мне не было возможности.