– Ты в порядке? – спросила Розанна.
– Да, – сказал я. – В порядке. Извини. Там дело идет к концу?
– Осталось недолго, – сказала она. – Как отбудут все важные шишки и звезды, галерея закроется… Слушай, Лиза как-то обмолвилась, что ты не любишь Гоа. Хотелось бы узнать, в чем причина. Я сама, между прочим, оттуда.
– Об этом я уже догадался.
– Так что ты имеешь против Гоа?
– Ничего. Просто всякий раз, когда я туда езжу, знакомые просят меня покопаться в их тамошнем грязном белье.
– Мой Гоа тут ни при чем, – быстро сказала она.
Это было не возражение, а простая констатация факта.
– Охотно верю, – улыбнулся я. – В Гоа много чего есть, но я знаю там лишь пару пляжей да пару укромных местечек.
Она внимательно разглядывала мое лицо.
– Что ты там говорил о цели своей поездки? Рубины и… что еще?
– Рубины и любовные письма.
– Но ведь ты ездил в Гоа не только за этим?
– Остальное пустяки, – соврал я.
– А если я предположу, что ты был там по делам черного рынка, это будет далеко от истины?
Собственно, я ездил в Гоа за новыми стволами: привез десяток пистолетов и передал их мафиозному посреднику в Бомбее еще до того, как отправился на поиски Викрама с его ожерельем в кармане. Так что касательно черного рынка истина была где-то рядом.
– Послушай, Розанна…
– А тебе не приходило в голову, что проблемой здесь являешься как раз ты? Люди вроде тебя приезжают в Индию и привозят с собой всевозможные беды.
– В Индии хватало всевозможных бед еще до моего приезда, и их останется с избытком, если я уеду.
– Сейчас мы говорим о тебе, а не об Индии.
Она была права, и ножи у меня под рубашкой служили тому подтверждением.
– Ты права, – признал я.
– Что, я права?
– Да, ты права. Я создаю проблемы, это так. Впрочем, как и ты в данный момент, если уж говорить начистоту.
– Лизе не нужны проблемы из-за тебя, – сказала она сердито.
– Конечно нет, – согласился я. – Проблемы не нужны никому.
Ее карие глаза вглядывались в мое лицо дольше прежнего, как будто выискивали там нечто достаточно глубокое или обширное, могущее придать сказанному дополнительный смысл. Наконец она рассмеялась, отвела глаза и запустила унизанные перстнями пальцы в свою дикобразистую шевелюру.
– Сколько дней продлится выставка? – спросил я.
– Мы рассчитываем на всю следующую неделю, – сказала она, следя за последними гостями, покидающими галерею. – Если только не помешают бесноватые.
– На вашем месте я бы нанял охрану. Поставил бы у входа парочку крепких и быстрых ребят. Предложите подработку охранникам из пятизвездочных отелей. Среди них есть действительно хорошие бойцы, а не какие-нибудь накачанные увальни.
– У тебя есть опасения насчет выставки?
– Пока не уверен. Но я только что видел тут нескольких типов. Реально злющих. Думаю, им чертовски не по душе это шоу.
– Ненавижу сраных фанатиков! – прошипела она.
– Полагаю, эта ненависть взаимна.
Взглянув в сторону галереи, я увидел Лизу, которая обменивалась прощальными поцелуями с Ришем и Таджем.
– Вот и Лиза.
Я сел на мотоцикл и толкнул ногой рычаг стартера. Двигатель рявкнул, оживая, и перешел на низкое утробное урчание. Лиза подошла, обнялась с Розанной и заняла место на сиденье позади меня.
– Пхир миленге[18], – сказал я Розанне. – До встречи.
– Она не состоится, если я замечу тебя раньше, чем ты меня.
Дорога удобно скатывалась под уклон в направлении моря, но вскоре я был вынужден остановиться на красный сигнал светофора – и секунду спустя увидел в затормозившем рядом черном фургоне тех самых людей, которые играли со мной в злобные гляделки у галереи. Сейчас они были отвлечены каким-то спором между собой.
Я подождал, когда они тронутся на зеленый сигнал, и пристроился следом. Заднее стекло фургона было сплошь залеплено стикерами с политическими лозунгами и религиозной символикой. На следующем перекрестке я свернул с оживленной трассы.
Возвращаясь домой кружным путем, я размышлял о тревожащих переменах, которые уже нельзя было не заметить. Рельефы Розанны давали представление об одной из самых жутких бомбейских трагедий, притом что правда о ней была еще более жуткой; однако вся эта жуть меркла перед нынешней гремучей смесью из религиозного мракобесия и политиканства. По сравнению с этим прошлые злодеяния походили на хлипкий песчаный нанос, который вот-вот будет сметен новой мощной волной, уже накатывавшей на бомбейский берег. Каждый день по городу курсировали грузовики, в кузовах которых сидели, потрясая дубинками, идейно накрученные громилы, а мафиозные бригады стремительно разрастались с тридцати-сорока до нескольких сотен бойцов.