«Мы люди мафии, – мысленно говорил он мне. – Мы должны внушать почтение и страх. Либо то, либо другое, но ничего больше. Только почтение и страх».
Лишь морской воздух на набережной, ведущей к отелю «Махеш», согнал с его лица угрюмое выражение. Он ехал медленно, одна рука на газе, другая уперта в бедро. Я ехал почти вплотную, положив левую руку ему на плечо.
Когда мы пожимали руки перед расставанием, я задал один из вопросов, вертевшихся на языке с самого начала этой поездки:
– Ты знал насчет сабли?
– Все об этом знали, братишка.
Наши руки разъединились, но он продолжал смотреть мне в глаза.
– Кое-кто… – начал он, подбирая слова. – Кое-кто ревнует и завидует. Они считают несправедливым, что Кадербхай отдал тебе эту фамильную ценность.
– Ты об Эндрю?
– О нем. Но и не только о нем.
Я промолчал, сдержав проклятие, уже готовое сорваться с губ. Слова Санджая – «ты не должен путать свою полезность со своей значимостью» – молнией пронзили мое сердце, и с той самой минуты внутренний голос все громче призывал меня уехать, бежать отсюда куда угодно, пока дело не завершилось кровью. А тут ко всему прочему добавилась и Шри-Ланка.
– Увидимся завтра, иншалла, – сказал я, слезая с мотоцикла.
– Завтра, иншалла, – сказал он и, отпустив сцепление, тронулся от края тротуара.
Уже отъехав на пару метров, он крикнул, не оборачиваясь:
– Аллах хафиз![33]
– Аллах хафиз! – ответил я, обращаясь скорее к самому себе.
Охранники-сикхи у входа в отель «Махеш» с любопытством взглянули на длинный чехол у меня за спиной, но не задали никаких вопросов, ограничившись кивками и улыбками. Они хорошо меня знали.
Паспорта постояльцев, съехавших тайком и пожертвовавших своими документами, лишь бы не платить по счету, попадали ко мне через охранников или администраторов большинства гостиниц города. Это был стабильный источник «книжек», как именовались такие паспорта: в среднем около пятнадцати штук в месяц. И они были надежнее украденных, поскольку сбежавшие постояльцы никогда не заявляли о пропаже в полицию.
В офисе службы безопасности любого пятизвездочного отеля можно увидеть стенд с информацией о лицах, которые отбыли, не уплатив по счету и зачастую оставив свой паспорт на стойке портье. Большинство людей сверялись с этими стендами, чтобы выявить преступников. Для меня же это был шопинг.
В кафетерии, занимавшем часть вестибюля, я увидел Лизу, которая общалась со своими друзьями за столиком с видом на море. Решив перед встречей хотя бы частично смыть с лица и рук уличную пыль, я направился к туалету. Уже перед самой дверью позади меня раздался голос:
– У тебя и вправду за спиной сабля? Или ты просто настолько на меня зол сейчас?[34]
Я обернулся и увидел Ранджита: молодого и очень перспективного медиамагната, политического активиста и, наконец, просто красавца. Человека, за которого вышла замуж Карла – моя Карла. Он улыбался.
– Я всегда на тебя зол, Ранджит. Здравствуй и прощай.
Он продолжал улыбаться. На первый взгляд улыбка казалась искренней. Приглядываться внимательнее я не стал хотя бы потому, что улыбавшийся мне человек был мужем Карлы.
– Пока, Ранджит.
– Что? Нет, погоди! – заторопился он. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Мы уже поговорили. Пока.
– Нет, в самом деле! – Он преградил мне путь, не убирая с лица все той же улыбки. – У меня только что закончилось совещание, и я шел к выходу. Очень рад, что вдруг наткнулся на тебя.
– Натыкайся на кого-нибудь другого, Ранджит.
– Пожалуйста, прошу тебя. Я… я нечасто произношу эти слова.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу… я хотел бы кое-что с тобой обсудить.
Я посмотрел на Лизу, по-прежнему сидевшую за столиком. Она как раз подняла голову и встретила мой взгляд. Я кивнул. Она все поняла и кивнула в ответ, прежде чем вновь повернуться к друзьям.
– С чего тебе вдруг приспичило? – спросил я Ранджита.
Морщинка замешательства прорезала его лоб, на миг исказив безупречно правильные черты.
– Если сейчас неподходящее время…
– У нас с тобой никогда не будет подходящего времени, Ранджит. Давай ближе к делу.
– Лин… Я уверен, мы с тобой можем подружиться, если только…
– Никаких «мы с тобой». Есть ты, и есть я. Будь у нас хоть малейший шанс подружиться, я бы давно это понял.
– Судя по всему, я тебе не нравлюсь, – сказал Ранджит. – Но ведь ты меня совсем не знаешь.
33
Да хранит тебя Аллах!
34
Аллюзия на крылатую фразу кинозвезды Мэй Уэст: «Это у тебя пистолет в кармане брюк или ты просто рад меня видеть?»