— Спасибо, сынок, — Джуд села к столу и принялась за трапезу. — Я знаю, но дай мне немного времени.
Джуд, бывшая фаворитка государя, после его смерти, казалось, постарела от горя: осунулась, сильно похудела, на лице появились морщины, глаза потемнели. Смерть Аскольда и Аглаи, заточение Эдгарда стали для Джудид ударом, от которого она не сможет уже оправится никогда. Леди даже не расстроилась, когда им объявили о ссылке. С собой она взяла минимум вещей, так как уже и не надеялась вернуться к прежней жизни. Экипаж, в котором ехала Джудид с сыном, двигался строго по маршруту и должен был отмечаться в каждом городе. В ссылку их сопровождали несколько старых слуг. На рассвете второго дня пути они остановились на постоялом дворе. Леди выделили небольшую, но вполне приличную комнату с камином и двумя кроватями. Лео и Джудид сидели рядом друг с другом на одной из них и ели не спеша, в полной тишине. Леди первая прервала молчание, после того как в дверь неожиданно постучали. Стучали не громко, но уверенно. Значит это были не слуги. Нежданный гость явно знал, кто находится в комнате, и только предупредил о своем намерение войти.
— Кто это может быть? — спросила Джудид, теряясь в догадках.
— Не знаю, мама, — Лео подошел к двери, обнажив свою шпагу. — Кто там?
— Меня зовут Маркус. У меня для вас письмо от вашего наставника.
Лео посмотрел на мать.
— Сынок, впусти его, — сказала Джудид, узнав гостя.
Лео повернул ключ в замке и медленно открыл дверь, держа шпагу наготове. На пороге комнаты стоял Маркус с поднятыми руками.
— Все в порядке, Лео. Маркус — наш друг, — сказала Джудид. — Прошу простить моего сына, господин Вакк. Он излишне осторожен.
— Я все понимаю, леди Джудид, — произнес Маркус, делая шаг вперед. — Меня к вам привело одно важное дело. Насилу нагнал вас.
— Какое дело? — бросил Лео. — Нас с мамой выслали из города. У нас больше не может быть никаких дел в столице.
— Я понимаю Ваше негодование, Леонардо, но Ваша помощь нужна принцу.
— Эдгарду? — переспросил Лео. — Боюсь, ему уже никто не сможет помочь.
— Есть еще один шанс. И мы его обязаны использовать. — сказал Маркус.
— Леонардо, я не позволяю тебе ввязаться в это. Даже не думай, — произнесла Джудид с дрожью в голосе. — Еще и тебя похоронить я не смогу.
— Лорд Вакк, я еду с Вами, — решительно объявил Лео, опустив шпагу. — Матушка, я верю ему. Он приехал специально за мной, а значит я нужен своему другу сейчас как никогда.
Джудид горько заплакала. Она поняла, что переубедить Леонардо не получится. А сейчас, возможно, она видит своего сына в последний раз.
— Я, пожалуй, оставлю вас, — негромко сказал Маркус. — Попрощайтесь. Только не долго.
— Сынок, ты так вырос, а я и не заметила, — утерев слезы произнесла мать. — Будь храбрым, мой родной. Я буду молиться за тебя. За вас всех.
— Мамочка, я очень люблю тебя. Поверь, скоро ты вернешься в столицу и будешь жить спокойной и счастливой жизнью в прекрасном дворце, я тебе это обещаю. Ты еще будешь гордиться мной.
— Я всегда тобой гордилась. Храни тебя Высший Бог, дорогой.
Лео поцеловал мать в щеку, поднял с пола свою холщовую сумку и, не оборачиваясь, вышел из комнаты, затворив за собой дверь.
Маркиз Бово и братья Дрей ожидали появления генерала Брука. Все трое явно нервничали. От злости и напряжения Алан Дрей вскочил с кресла и стал мерить шагами кабинет Авеса. Артур Дрей же с мрачным видом сидел в кресле, о чем-то думал и пил маленькими глотками вино из кубка.
— Лорд Брук! — неожиданно воскликнул Авес. — Приветствую Вас. Прошу, проходите, присаживайтесь.
— И вам доброго здравия, господа, — сказал Грегори Брук, удобно усаживаясь в кресле. — Я вот уже как с минуту стою в дверях и наблюдаю за вами. Странным мы сегодня составом собрались. А где же остальные члены Совета?
— Я думаю, что присутствующих здесь вполне хватит, чтобы поставить точку в нашем вопросе, — произнес Артур Дрей.
— Каково Ваше решение, Грегори? — нетерпеливо уточнил Алан Дрей, стоя у окна. — У Вас было достаточно времени, чтобы подумать?
— Да, Алан, ты совершенно прав. Мне хватило времени на раздумье. И вот, что я вам скажу: я начал службу еще при Эдгарде I, отце государя Евстахия, и очень хочу уйти на покой при Эдгарде II.
— Что это все значит, лорд Брук? — нервничая, уточнил Авес. — Скажите прямо, на чьей Вы стороне?
— Моя позиция неизменна. Я служу всю жизнь династии Гелен, которая уже больше ста лет самодержавно управляет Эльвией. И, надеюсь, так будет и впредь. Его Высочество взойдет на престол и станет править своей твердой рукой без подсказок.
— Это саботаж! — закричал Алан. — Мальчишка повинен в смерти своего отца. Ты хоть представляешь, что будет если он выживет?
— Брат, не надо лишних слов, — перебил его Артур.
— Саботаж? Да, можешь назвать это так. Я саботирую оба ваши предложения. Только самодержавие удержит страну от саморазрушения. Это мое последнее слово.
— Лорд Брук, а Вам разве не кажется, что если принц Эдгард будет править под контролем Совета, то он не сможет принимать импульсивных, а порой и продиктованных со стороны решений? — спросил Авес, — Но, с другой стороны, ему сохранят жизнь, вернут все блага, к которым он привык. Да и народ успокоиться, увидев наследника на троне.
— Увы, это невозможно, маркиз. Ваше желание сохранить жизнь принцу заслуживает уважения. Но вот, что касается будущего страны, — тут вы ошибаетесь.
— Я думаю, Вы понимаете, господин генерал, что нажили крупные неприятности не только для себя, но и для всего вашего рода, — произнес с угрозой Артур, — Вы открыто поддерживаете государственного преступника. Убийцу собственной семьи. Мы не можем оставить это безнаказанным.
— Что ж, раз так, то я подаю в отставку, как и мой сын и зять, — спокойно ответил Грегори. — Займемся, например, сельским хозяйством. Говорят, доходное дело.
— Грегори, мы даем Вам последний шанс принять правильное решение, — предложил Алан Дрей. — Завтра нужно будет сообщить о нем официально.
— Алан, считай это моим официальным заявлением: я поддерживаю принца, а не преступника, — Брук встал с места и направился к выходу. В спину ему смотрели три пары глаз налитых кровью.
Остановившись возле двери, Брук произнес:
— А теперь прощайте, господа. Завтра вы получите прошение об отставке. Все будет оформлено как надо. Об это не беспокойтесь.
Как только за генералом закрылась дверь, в нее врезался кубок с вином.
— Старый хрыч! Скотина упертая! — закричал Артур. — А ты чего, брат, с ним церемонишься?
— Мы многим обязаны Бруку. Ты же и сам знаешь. Я не могу с ним поступить по-другому.
— А ты чего, зятек, от своей бредовой идеи остаться чистеньким не отказался еще? Так вот прав я был. Один ты остался. Сторонники твои умнее оказались. Зачем им этот выродок на троне, если можно самим неплохо корону примерить.
— Я хотел хоть что-то исправить. Я противен сам себе, — закричал в ответ Авес. — Это мы убийцы и предатели. Мы, а не Эдгард.
— Ты — тряпка. Я всегда это знал. Поэтому моя полоумная дочка в тебя и влюбилась. Вы оба слишком мягкие. О вас вытирают ноги, а вы только делаете, что благодарите за это. Посмотри на себя, на кого ты похож?
— Артур, не горячись, — попытался успокоить Алан брата. — Все складывается лучше некуда. А насчет Брука: пусть копается в земле — сам себе могилу выроет.
— Нет, Алан. Брука и всю его родню нужно убить. Причем показательно, чтобы неповадно было. И если ты, Авес, не перестанешь быть послушным, то и ты, и твой сын Кервин разделите их судьбу. А моя внучка, Элис, поможет нам в укреплении власти. Выдадим ее выгодно замуж. Надеюсь, она будет умнее родителей.
На следующий день ближе к полудню Кервин засобирался к Амадею за помощью. Ночную выходку отца без внимания оставлять было нельзя. Кервин боялся, что если Авес в гневе уже колотит слуг, а один из них прошлой ночью даже упал без чувств из-за побоев, то в следующий раз под горячую руку может попасть его сестра, Элис. Ведь отец большой любви к ней никогда не испытывал. Напротив, она была каждодневным напоминаем его ошибок молодости, и раздражала одним своим существованием.