Дом похоронных дел мастера был тесен и грязен. К тому же гробы стояли везде, Элрэт с ужасом отметил, что сидит на одном из них. Да, здесь гробы заменяли даже скамейки. Хорошо, что стол накрыт скатертью, а то неприятно было бы обнаружить вместо него гроб. Дикрис налил Лиру кружку чая. Внезапно до эстира дошла одна очень простая истина, если чай пахнет виски, и по вкусу он тоже, как виски, то значит, это не чай, а виски! Только сие открытие его ничуть не расстроило.
— Эх, работы много, — сетовал гробовщик. — С этой эпидемией так особенно. Да и помимо этого забот хватает. Трупы привозят такие разодранные в последнее время, что приходится целый день убить, чтобы склеить их и привести в парадный вид. Похороны же это особый обряд, это последний выход в свет. И нужно выглядеть красиво. Кому, как не мне ценить красоту, я вижу её во всем. В пустых глазах и бледных лицах она сильна, как никогда. А ты видишь красоту в убийстве?
— Нет, — твёрдо произнёс Лирнэ. — Я никогда не любил убивать, но так получается.
— Ты пахнешь кровью, я узнаю этот запах. От него никогда не отмыться.
— Я знаю, и знаю, что свой путь мне предстоит выложить трупами.
Дверь отварилась и на кухню вошла совсем юная девушка. Её черные, как смоль волосы были заплетены в две косы, такие же черные глаза смотрели из-под густых ресниц. Роста она была небольшого и необычайно стройна и изящна. Лирне невольно залюбовался этим прелестным созданием.
— Знакомься, это моя дочь Розетта, — сказал Дикрис.
— Для вас, милая барышня, просто Лир, — сказал он, целуя её руку.
Она схватила его пальцем за подбородок.
— Какой типаж! Я набила бы из тебя чучело и поставила б в гостиной. А глаза! Они стали бы красивым дополнением к моим бусам.
— Не обращай внимание! Это она шутит, — рассмеялся гробовщик.
— Можешь забрать моё сердце, всё равно оно мне не нужно, — ответил слегка захмелевший Лир.
Розетта улыбнулась и села на соседнюю «скамейку», плести венок из еловых лап и чёрных лент. Элрэт наблюдал, как эти руки с любовью и заботой плетут траурное украшение. Розетта — черная роза, кладбищенская принцесса! Ей моно любоваться бесконечно.
— Хиллигринов развелось, как опарышей в сортире. Кружат целыми днями над погостом, совсем страх потеряли. Видать Марн негодует.
— Вы веруете в Марн?! — удивлённо спросил Лир.
— Профессия обязывает, да и существование Единого не отрицаю.
— Я бы мог начать тут долгие рассуждения на тему религии, но я, пожалуй, не стану. Скажу лишь, что Единый — лжебог, а жрецы его — жулики и шарлатаны.
— Твоё право. Каждому своё, — развёл руками гробовщик.
Дикрис подлили себе ещё «чаю». Пили они уже не первую кружку. Гробовщик осушил своё пойло залпом и упал носом в стол, громко захрапев.
— Пойду-ка я отсюда, — сказал Лир, вставая из-за стола.
— Я провожу тебя до двери, — Розетта встала, забросив своё рукоделие.
— Твою мать! Где тут выход?! — выругался Лир, спотыкаясь об очередной гроб.
Розетта в толкнула его в одну из комнат. Судя по всему, это была мастерская. По стенам стояли гробы, а в центре на полу лежал ещё один, который показался Лирнэ слишком широким. Пользуясь замешательством и не очень трезвым состоянием Лира, Розетта толкнула его в гроб и запрыгнула сверху.
— Отец не услышит, я подсыпала ему снотворное, — произнесла она, накрывая его губы своими.
Лирнэ ничего не оставалось кроме, как подчиниться. К тому же после такой ночи просто необходима была разрядка. Он ответил на поцелуй и принялся гладить её по волосам. Хотя ощущение странности происходящего его не покидало. Заниматься любовью в гробу с девушкой, с которой знаком меньше часа разве это не безумие?! «Да она же меня просто насилует! А с виду скромница» — подумал он с улыбкой. Розетта и правда взяла всё на себя, а ему оставалось только лежать и вообще не думать.
Элрэт проснулся в гробу, не зная, сколько он проспал. Сначала он впал в ступор, но затем память немного прояснилась, и она вспомнил, что было недавно. Рядом сидела Розетта, волосы её были распущены и изящной волной спускались по обнажённым плечам.