С раннего детства Мэв обчищала карманы зазевавшихся прохожих и добилась в этом определённых успехов. Повзрослев, она неплохо овладела мастерством взлома. Она проникала в богатые дома городских богачей и брала всё, что плохо лежит, да и то, что было хорошо запрятано в тайниках, нередко находила. Самым большим достижением за её не очень-то недолгую жизнь было проникновение в императорский дворец. И не беда, что она так и не сумела стащить корону. Зато с тех пор она начала пользоваться уважением у всех членов гильдии. А в последнее время её работа заключалась в расправе над недоброжелателями мадам Рузаны, в коих никогда не было недостатка.
Мэв вышла на базарную площадь. В столь ранний час торговцы уже стояли за своими прилавками и к ним уже спешили первые покупатели. Её сразу привлёк блеск украшений с диковинными иноземными камнями.
«Я же зареклась не воровать больше», — сказала она самой себе. — «Ну ладно, иногда можно, чтобы не потерять навык», И незаметно прихватила серебряный гребень, украшенный янтарём.
Спокойным шагом Мэв последовала прочь с рыночной площади. «Ну вот, даже не заметили, так не интересно, а вот в былые времена…» — она пустилась в воспоминания о захватывающих побегах от городской стражи, как уносилась прочь то по крышам, то городскими отстойниками, только бы не поймали, а если поймают, то в тюрьму, под плети, или, того и гляди, в рабство.
«А может быть, торговец и заметил, что я украла гребень, только не стал говорить, потому что признал, что я из гильдии?» — пришло ей в голову.
Молодая вактри свернула в переулок, по старой привычке оглянулась по сторонам. Достав из-за пазухи гребень, она тщательно его осмотрела, оценивая, за сколько его можно продать. Красивый гребень, превосходное серебро, резьба с изображением дивных растений далёких стран, солнечный камень — янтарь.
«Янтарь, прямо как твои глаза, мой милый Лир, очень жаль, что мне придётся когда-нибудь тебя убить. Правда, очень жаль. Но я сделаю это красиво, с любовью…» — она поперхнулась. — «Что я несу!? О, Тики — бог воров, избавь от наваждения и кошмара!»
В последнее время Мэв часто слышала в голове чужой голос, порой она даже принимала его за свои собственные мысли. Но сейчас голос зашёл слишком далеко. Стоило ей обратиться к своему богу — наваждение прекращалось. Но она всё равно не могла понять, откуда взялся голос и с чем это связано.
Она постучала в дверь покосившегося каменного дома. Секретный стук. «Два — промежуток — один».
Дверь приоткрылась. Мэв прошмыгнула в образовавшуюся щель.
— Молодая госпожа, вас искал ваш брат! — сказал один из охранников — здоровенный орк.
— Который из двух? — спросила она.
— Господин Эрис.
Мэв поднялась вверх по тёмной лестнице, прошла до конца коридора и постучалась в дверь комнаты Эриса.
— Входите! — раздался голос.
В комнате, как всегда было темно, свет совсем ни к чему вактри. Эрис сидел в кресле с высокой спинкой, отвернувшись от сестры.
— Ты звал меня? — спросила она.
Вактри повернулся в кресле. Он был очень похож на Мэв; та же бронзовая кожа и длинные, до лопаток, каштановые волосы, ярко-зелёные глаза-щёлочки. На нём был изящный тёмно-синий наряд и достаточно много украшений, бесчисленные цепочки, золотые серьги в ушах, и пряжки с камнями. Вактри очень любили золото.
— Да искал, дорогая моя сестра! — ответил он после небольшой паузы.
— Я же сказала, что у меня дела! — возразила Мэв.
— Дела? А матушка сказала, что никуда тебя не посылала.
— Я имею право на свои личные дела, и мне решать, как мне проводить свободное время! — мгновенно вспылила Мэв.
— Сестра, ты не понимаешь, я, матушка, и твой младший брат Рив переживаем за тебя.
— Переживайте лучше за себя, я-то могу за себя постоять!
— Мэв, несмотря на это, ты хрупкая девушка и к тому же наследница, и, не дай боги, с тобой что-то случится. Я же себе этого не прощу. Да и, как сказал жрец, твоё самочувствие в последнее время вызывает опасение.
— У меня ничего не болит! — резко возразила она.
— Боль плоти терпима по сравнению с тем, что творится в твоей голове, — мягко произнес Эрис.
— Что в моей голове — это моё дело! — вспылила Мэв, топя ногой по роскошному ковру кабинета.
— Так, где же ты была этой ночью? — сменил тему брат.