— Ого, а ты разговариваешь оказывается?! — воскликнул ворон.
У Лирнэ чуть не подавился собственным сердцем от удивления. Чего-чего, а уж говорящих животных, о которых вещали некие юродивые пьяницы, ему видеть не доводилось. Тем более таких, что могут удивиться чужой речи.
Ворон, говорил по-эльфийски с каким-то странным гортанным акцентом. Лирнэ знал этот язык лишь из-за близского сходства я языком эстиров.
— Так ты только по-эльфийски понимаешь? — спросил Элрэт осторожно.
— Да. А хозяйка уже хотела меня вернуть обратно в Аильс-Тирит, потому что я говорить не могу. Но там обратно меня не взяли. Сижу теперь тут.
— А зачем ты здесь? — Лир осторожно коснулся серебряных прутьев клетки.
Они тут же загудели, как струны арфы. Ворон тронул когтистой лапай какой-то рычажок на насесте и музыка стихла.
— Осторожно, а то весь дом перебудишь! — проворчала птица.
— Значит так, ближе к делу, — начал Лир. — Ты мне скажешь, где перья Гайара, а я просто выпущу тебя на волю. Договорились?
Ворон немного попереминался с лапы на лапу:
— Ты головой подумал, что тут раньше заметят: пропажу каким-то перьев или целого ворона? Перья в нижнем ящике стола. Используй самую маленькую отмычку, не эту, а вон ту золотистую.
Ящик открылся. Ворон указал на неприметный свёрток, перевязанный грубой бечевкой. Лирнэ разорвал обёртку, словно это был какой-то чудесный подарок. Там переливаясь чёрно-сереброисто-серым лежали те самые перья. Среди них выделялось одно — ярко-алое с рыжими разводами.
— А это что? — спросил Лир.
— Это дух огня — птица редкая.
— Действие у него какое, — Спросил Лирнэ, изучая перо.
— Должно быть, как и у всех остальных.
Аккуратно заметя за собой следы, Элрэт покинул кабинет Силены, надеясь на то, что его выходка осталась незамеченной.
Ему хотелось ещё потом как-нибудь поговорить с вороном, но спустя несколько дней птица умерла от тоски. Так они больше и не виделись.
Рузана была довольна работой, щедро заплатив за связку перьев демона. То самое, красное, Лир решил оставить себе. Ещё часть перьев удалось сбыть втихаря на чёрном рынке артефактов.
* * *Лирнэ Элрэт сидел в таверне, в самом тёмном углу, спиной к стене. Перед ним на столе стояла кружка самой дорогой медовухи, деньги, полученные за задание, позволяли шиковать. Однако ему вовсе не хотелось быть замеченным кем-либо, поэтому он предпочёл другую таверну «Весёлый гоблин». Лир был здесь впервые, поэтому слегка опасался местный, дабы не ввязаться в драку. За своё превосходство он не переживал, скорее боялся быть узнанным на территории гильдии воров. Он наблюдал за посетителями из под плотно надвинутого капюшона. К тому же постоянно приходилось следить за кошельком. Пить среди воров опасное дело.
— Здравствуй, Элрэт! — послышался гнусавый голос сбоку. Лир обернулся и увидел Эриса — брата Мэв, из всех вактри он отличался слишком ярким одеянием. Эстира удивило, как он смог так незаметно к нему подкрасться и тем более узнать под плащом.
— Что надо?! — спросил Лирнэ, поняв, что отпираться бесполезно.
Вактри подсел к нему за стол.
— Ну как жизнь?! — спросил он, развалившись на стуле.
— Ты ещё и спрашиваешь? — горько усмехнулся Лир.
— Да знаю, что все отлично! Ты славно поработал, даже я бы так не смог.
— Задание было пустяковым, я знал, что это лишь проверка.
— Проверка на неверность Совету! — подтвердил его догадки Эрис. — Теперь мы знаем, что ты способен на предательство своей организации, преследуя свои цели.
— У меня не было выбора! Признаться тебе, я просто не хотел выбирать.
— Думаешь, Cелена ещё не знает об этом?! — ехидно усмехнулся вор.
— Мне уже всё равно, знает или не знает. Я не способен на преданность тьме. Она знала, что я всегда остаюсь сам по себе. Я там, где мне выгодно.
— Какие откровения! Не ожидал такого от тебя, Элрэт.
— Честно, мне уже на всё плевать. Пусть убьют. Но знай, я просто так не сдамся, я постараюсь как можно больше захватить с собой в преисподнею, — сказал Лир, ещё плотнее надвигая капюшон, что бы Эрис не видел выражение боли и горечи на его лице.
— Переживаешь? — спросил проницательный вор.
— Из-за чего? — ответил Лир, стараясь, что бы его голос звучал как можно твёрже.
— Из-за того, что она ушла от тебя? — вактри ближе придвинулся к Элрэту.
Лиром завладел гнев, он оттолкнул Эриса и, перевернув стол, выскочил из таверны.
Любое напоминание о Мэв злило его сильнее всего на свете. В душе боролись совершенно разные чувства: обида, злость, гнев, горечь любовь… ущемлённая гордость. Только сейчас он стал задумываться, была ли это любовь или же просто страсть. Страсть со временем перегорает, а любовь живёт долго. Но что же заставило Мэв сжечь все мосты? «Наверное, она никогда меня не любила», — решил он, и от этой мысли стало ещё противнее. Из всех женщин окружающих его, из всех готовых дарить ему свою любовь и ласку, он любит единственную, что не любит его.
* * *