Местные власти встречали дорогих космолетчиков с фрегата невероятно пышно. Прием был организован на заоблачном, «царском» уровне. И пока часть экипажа отрывалась по полной в гастрономическо-эротическом угаре, а ушлые карго-офицер и старший баталер транспортных процессов фрегата распродавали излишки дефицитных товаров и натуральную контрабанду дельцам с Аракса, посол в своих личных покоях принимал весьма неожиданного и дорогого гостя. В далеком прошлом заместителя председателя сенатской комиссии по вопросам международных отношений, а ныне имеющего тоже немалый ранг заместителя министра по делам колоний.
– Рад тебя видеть, Эгрер. – Посол располагающе указал рукой на сервированный стол. – Присядем?
– И я рад тебя видеть в добром здравии, Хэлвиг. Не буду тебя томить. Твоя ссылка закончена.
– Радостно это слышать. Но ты знаешь, мне важно узнать почему…
– Месяц назад наши вояки все-таки взломали последний силовой барьер портальщиков и проникли в их главное хранилище.
– И… – Посол плеснул себе вина на донышке, а гостю щедро налил полный бокал.
– Вижу, за эти три года ты не забыл, что я люблю розовое полусладкое. – Эгрер с наслаждением сделал небольшой глоток, смакуя вкус вина, а потом ополовинил бокал. – Если формулировать кратко, то тайны ордена Круга мы потеряли безвозвратно.
– Я ведь предупреждал. – Посол взмахнул руками и взялся за резко занывшие виски.
– Причем делал это так яростно, что я до сих пор не понимаю, как тебя не устранили физически.
– А теперь обо мне вспомнили?
– После такого эпического провала наши бонзы соизволили зашевелиться и санкционировать большую зачистку.
– Насколько большую?
– По слухам, конечно, двадцатка настаивала на тотальной физической зачистке всех ястребов. Но в целом обошлось. Сенат обновился почти на пятьдесят процентов. Правительство – процентов на семьдесят. Силовой блок полностью.
– И ты теперь заместитель министра?
– Я не в фаворе. Хорошо, что вообще остался у кормушки.
– Кадровый голод? – догадался посол.
– Он самый. Тебе пророчат министерство.
– Какое?
– Важное…
– Все так плохо?
– А ты понимаешь, что портальный камень[6] отныне невозобновляемый ресурс?
– Каковы же перспективы? – Посол отлично понимал, что значит для нынешней цивилизации потерять возможность изготавливать новые портальные кольца перехода.
– Аналитики считают, что большие порталы просуществуют лет пятьдесят, не больше.
– Надеюсь, в правительстве отдают отчет о необходимости кардинально запретительных мер на бесконтрольное использование порталов? Думаю, что все, что связано с порталами, подлежит национализации…
– У тебя будет возможность представить свой план экстренных мер. Создается Министерство порталов, с самыми широкими полномочиями.
– Думаешь, я сгожусь на роль спасителя? – Посол начинал понимать, что прямо вот так, с ходу, он опять попадает в жернова большой политики.
– Ты одна из приоритетных кандидатур. Собирайся. Завтра вылетаем. И кстати, что за история с высшим кинежем? Прямо детектив какой-то. Я планировал прилететь к тебе на следующей неделе. А тут как на пожар собирались.
Теперь уже экс-посол принялся рассказывать, уделяя внимание скорее жертве охотников за головами, чем собственно высшей кибернетической нежити.
– Интересная история. Так где, ты говоришь, сейчас мать этого мальчика?
– Ее забрали местные охотники за головами. В качестве компенсации. Оказалась знатной красоткой. Пришлые наемники забрали оба трупа и остатки снаряжения. Им обещались заплатить после генетической экспертизы.
– Установили, кто этот погибший?
– Очень приблизительно. Пока известно только, что он беглый банкир одного из банков, входивших в структуры портальщиков. Когда начались репрессии, сбежал, предварительно выведя из оборота почти все ресурсы своего банка. Заказов на его устранение целая дюжина набралась. Вот только не ясно, с какого бока тут кинежи объявились. Ну а местные власти ограничились конфискацией поместья и предприятий покойного.
– А сам мальчишка?
– Пока в медкапсуле, у меня в посольстве. Хочу проверить, кем именно был его отец. Не у каждого, даже самого влиятельного гражданина Единой Федерации, в телохранителях кинежь обретается. Да и потом этот таинственный ящик, что мы обнаружили в хранилище кинежей. Ему как минимум лет тридцать. Вскрывать я его не стал. Бог его знает, что там.
6