— Хмм? Ах да. Этот противный старый ублюдок-кот. Он всё ещё здесь. Главным образом, снаружи. Он не слишком ладит с людьми, но она всё равно перевезла его сюда.
Ощущая что-то похожее на радость, Фейт открыла заднюю дверь и осмотрелась вокруг. Двор здесь представлял из себя заросшее травой и растениями квадратное бетонное патио. Оно было полностью голым. Не было ни жаровни, ни даже лежака… вообще ничего.
— Слай? — крикнула она, а затем издала кудахтающий звук, который, как она думала, был её кото-зовом. — Слай!
Ничего. Она пошла обратно. Внизу двери чёрного хода была вмонтирована дверка для животных, так что она предположила, что с ним всё в порядке. На полу стояла пара пустых мисок. Она нашла кошачью еду и наполнила их кормом и водой. Пока она это делала, Биби продолжала блуждать вокруг. Фейт последовала за ней так быстро, как только смогла, ощущая беспокойство из-за того, что находится одна в этом чудном доме, покрытом записками. Она всё ещё не могла найти смысл в том, что видела.
В спальне матери они нашли перевёрнутую кровать, все ящики и шкаф были открыты, и вещи валялись в беспорядке, повсюду напоминалки с надписями о том, как и что делать: вроде того как установить часы и где находятся дополнительные одеяла.
Записки-напоминания покрывали поверхности в каждой комнате дома. Биби и Фейт ходили вокруг, не разговаривая, и их единственная коммуникация состояла в случайно разделённых возгласах.
А затем они направились вниз в прихожую, пока продолжали своё смущающее путешествие, где Биби резко остановилась. Стены прихожей были покрыты фотографиями семьи. Так же, как и в Лос-Анджелесском доме, только опять же дружественное узнавание сначала ослепило Фейт, и она не увидела разницу.
Тут везде были маленькие надписи: сверху, около или под каждой рамкой. Идентификаторы людей на фотографиях. Детей Марго. Её родителей. Её лучшей подруги. Её мужа. Кое-какие примечания, но особенно выделялись фотографии с друзьями — на них были лишь вопросительные знаки.
На свадебной фотографии родителей Фейт была единственная записка с тремя знаками вопроса.
— Что это за херня, Биби? — Фейт развернулась, чтобы увидеть, как Биби побелела и выглядела так, как будто сейчас упадёт в обморок. — Эй, тебе нужно присесть?
Биби покачала головой.
— Я в порядке. Но, Боже, детка. Я знаю, что это. Святая дева.
— Что?
— Отец Хусиера, ты его вообще помнишь?
У Фейт было неопределенное воспоминание о старом мужике на их нескольких вечеринках. Она кажется помнит, что он был довольно сварливым. Действительно не тип дедули.
— Думаю, да.
— Мы забрали его, чтобы он был рядом с нами, после того как умерла мама Хуса. У него… бл*дь, Фейт. У него был Альцгеймер. Когда это началось, он стал забывать многие вещи, типа терял ключи или забывал застегнуть штаны, оставлял дверь холодильника открытой. Вещи, которые мы все иногда делаем, но он начал делать это постоянно. Когда это действительно стало прогрессировать, он стал всё более отстраненным и воинствующим. Сначала было не просто об этом подумать, потому что он так или иначе не был хорошим парнем. Но я думаю, он знал, что происходит, и не хотел, чтобы люди узнали. Так это начиналось, милая. Это выглядело так, как будто он пытается запомнить то, что продолжал забывать, отдаляясь от близких ему людей.
Фейт покачала головой. Время от времени Биби переводила дыхание, и она энергично закачала головой.
— Ни за что. Маме пятьдесят шесть. Это едва ли старость.
Это вызвало легкую улыбку.
— Это не из-за старости, детка. Она слишком молода. Боже, я надеюсь, что это что-то другое. Этот доктор уже звонил?
И снова Фейт покачала головой, в то же самое время вытаскивая телефон из сумки.
— Бл*дь. У меня пропущенный и сообщение на голосовой почте, — она прослушала сообщение, и это действительно была Доктор Томико. — Ага, она звонила. Хочет поговорить со мной.
А так как было «поздно махать кулаками после драки», она включила у телефона звук.
— Ладно, давай пошевеливаться. Твоя мама держала чемоданы в той комнате.
~oOo~
Хотя день уже сменился вечером, когда Фейт и Биби вернулись в больницу, доктор Томико стояла у поста медсестры. Когда она увидела их, то развернулась и пошла на встречу так, как будто специально ждала их.
— Здравствуйте, мисс Фордхэм.
Она протянула руку, и Фейт взяла и равнодушно пожала её. То, что Биби рассказала ей, пока они стояли в прихожей её матери, не укладывалось в голове. Они немного говорили по пути обратно, обе были озабочены тем, что увидели и что, по мнению Биби, это могло означать.
И что, задавалась вопросом Фейт, это будет означать для неё? Она понимала, что это эгоистично, и, возможно, даже бессердечно думать о себе в этих обстоятельствах, но понимание этого не заставило тревожную мысль рассеяться. Сера находилась за тысячу миль. Кто ещё смог бы взять на себя заботу об их матери, если ей понадобится эта забота? Биби? Она и так заботилась о Такере. И управляла клабхаусом. И триллионом других вещей, в которые она всегда была вовлечена, в чём Фейт была абсолютно уверена.