Дарклинг вновь повернулся ко мне спиной и быстро прошел на возвышение, где был немедленно окружен советниками и министрами, которые начали говорить громко и быстро.
Иван грубо схватил меня за руку.
— Пошли!
— Иван, — позвал Дарклинг, — следи за своим тоном. Она теперь Гриша.
Тот слегка покраснел и поклонился, но его хватка на моей руке не ослабла, когда он повел меня по проходу.
— Вы должны выслушать меня, — я ахнула, пытаясь поспеть за его широкими шагами. — Я не Гриша. Я картограф. И то — не очень хороший.
Иван проигнорировал мою реплику. Я оглянулась через плечо, осматривая толпу. Мал спорил с капитаном скифа. Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову и встретился со мной взглядом. Я видела, как собственная паника и недоумение отражаются на его бледном лице. Мне хотелось кричать, броситься к нему, но в следующее мгновение он исчез, поглощенный толпой.
ГЛАВА 4
Слезы злости навернулись на мои глаза, пока Иван тащил меня через палатку на выход, к дневному солнцу. Мы вышли на невысокий холм у дороги, где уже ждал черный экипаж Дарклинга, окруженный кольцом Этереалок на конях и линией вооруженной кавалерии. Двое стражей в сером ждали у дверцы в карету вместе с женщиной и седовласым мужчиной, которые носили красные кафтаны Корпоралок.
— Залазь, — приказал Иван. Затем, вспомнив указания своего господина, добавил, — пожалуйста.
— Нет.
— Что? — казалось, он искренне удивлен. Другие Корпоралки были шокированы.
— Нет! — повторила я. — Я никуда не поеду. Произошла какая-то ошибка. Я…
Иван прервал меня, крепко схватив за руку.
— Дарклинг не ошибается, — процедил он сквозь зубы. — Садись в карету.
— Я не хочу…
Иван опустил голову, пока его нос не оказался в паре дюймов от моего, и практически сплюнул:
— Думаешь, меня заботит, чего ты хочешь? Через пару часов каждый фъерданский шпион и шуханский ассасин будет знать, что случилось в Каньоне, и они придут за тобой. Наш единственный шанс — доставить тебя до Ос Альты и спрятать за стены дворца до того, как все поймут, кто ты такая. А теперь садись в карету.
Он втолкнул меня в экипаж, затем резко и явно демонстрируя отвращение сел на противоположное сидение. Остальные Корпоралки присоединились к нему, а опричники устроились по бокам.
— Так я — пленница Дарклинга?
— Ты под его защитой.
— В чем разница?
Выражение Ивана было невозможно прочитать.
— Молись, чтобы никогда не узнать.
Я нахмурилась и откинулась на мягкое сидение, тут же зашипев от боли — совсем забыла о своих ранениях.
— Осмотри ее, — сказал Иван Корпоральнице. Ее рукава были украшены серыми лентами Целителей. Она поменялась местами с опричником и села рядом со мной. В дверцу всунул голову солдат.
— Мы готовы.
— Отлично, — ответил Иван. — Будьте внимательны и мчите к дворцу.
— Мы остановимся лишь раз, чтобы сменить лошадей. Если это случится раньше, вы поймете, что что-то не так.
Солдат исчез, закрыв за собой дверь. Возница не мешкал. С криком и взмахом хлыста, экипаж двинулся вперед. Я почувствовала ледяную хватку паники. Что со мной происходило? Я подумывала просто распахнуть дверцу и сбежать. Но куда? Карета была окружена вооруженными мужчинами и находилась посреди военного лагеря. И даже если бы все было иначе, куда я могла пойти?
— Пожалуйста, сними свое пальто, — попросила женщина.
— Что?
— Мне нужно осмотреть раны.
Я думала отказаться, но какой смысл? Неловко пожала плечами, снимая верхнюю одежду, и дала Целительнице спустить рубашку. Корпоралки были Орденом Живых и Мертвых. Я пыталась сосредоточиться на части про «живых», но меня никогда раньше не лечил Гриша, и все мышцы в теле напряглись от страха. Она вытащила что-то из небольшой сумки, и экипаж наполнился резким запахом химикатов.
Я дернулась при промывке раны и впилась пальцами в колени. Когда женщина закончила, я почувствовала теплое покалывание между плечами и сильно прикусила губу. Желание почесать спину было почти невыносимым. Наконец, она остановилась и натянула рубашку на место. Я осторожно подвигала плечами. Боль исчезла.
— Теперь руку, — сказала она.
Я почти забыла о порезе от ножа Дарклинга, но мое запястье и рука были липкими от крови. Целительница снова промыла порез, а затем подняла мою руку к свету.
— Попытайся не шевелиться, — сказала она, — или останется шрам.
Я пыталась изо всех сил, но качка кареты мешала. Женщина медленно провела рукой по ране. Я почувствовала, как моя кожа пульсирует от тепла. Рука дико зачесалась, пока я пораженно наблюдала, как две части пореза с мерцанием соединяются и заживают.