Движение среди деревьев. Нокс пригляделся… Раш сидел на ветке и целился в Вейл тремя стрелами.
— Нет! — крикнул он, но предупреждение прозвучало слишком поздно.
Стрелы нашли себе новое пристанище в ее груди. Вскрикнув, она споткнулась о ветку и упала, приземлившись на бок.
Кипя от ярости, Нокс сменил пистолет на меч.
Раш спрыгнул с дерева и, хотя Вейл оттолкнула его, легко подхватил ее на руки. Затем с вызовом посмотрел на Нокса.
«Никто не отнимет у меня мою женщину».
Нокс подошел ближе… еще ближе…
— Ты пойдешь со мной, Нокс из Ивилэнда. — Раш попятился, используя ослабевшее тело Вейл, как щит. — Или я…
— Вейл, пригнись. Сейчас же!
Не раздумывая, он рубанул другого мужчину по шее, жестоко отрубив ему голову.
Вейл повиновалась. Тем не менее, лезвие скользнуло по небольшой части ее лба, надрезая кожу. Ее следующий крик боли пронзил его насквозь.
Тело Раша упало. Нокс поймал Вейл прежде, чем она рухнула на землю, прижал ее к своей груди и побежал. Она крепко держала арбалет убитого мужчины, прихватив его с собой.
— Отпусти меня, — сказала она слегка невнятно. Если бы у нее были силы, она бы боролась с ним, в этом он не сомневался.
— Никогда больше, — поклялся он. Вперед, вперед.
Бейн догонял его. Нокс должен был действовать.
— Мне очень жаль, — сказал он и выдернул стрелу.
Когда она закричала в агонии, он развернулся, метнув стрелу, как копье. Стрела пронзила глаз Бейна, и он споткнулся.
— Мне очень жаль, — повторил Нокс, выдергивая вторую стрелу, чтобы повторить весь процесс. Разворот. Бросок. Вторая стрела пронзила второй глаз зверя, ослепив его.
— Ты… ублюдок, — обвинила его Вейл, с трудом переводя дыхание.
Лавируя между деревьями, он потянулся за оставшейся стрелой.
— А теперь подожди секунду, — сказала она, вцепившись в его запястье. — Не делай этого. Просто… дай мне минуту передохнуть, ладно? Мне просто нужна минута, может быть, час, чтобы…
Безжалостно, потому что так было необходимо, Нокс выдернул последнюю стрелу, позволив Вейл начать исцеляться.
— Ублюдок, — повторила она слабеющим голосом. Он хотел бы убить Раша снова и снова. — Бессердечный… мертвый внутри.
— Я был мертв внутри, но ты вернула меня к жизни. — Он оглянулся через плечо. Никаких следов Бейна. И смертных тоже нет. Неужели оторвались?
А как насчет Эрика и его камер?
На всякий случай Нокс пробежал еще милю, прежде чем открыть прикрытый тенями проход в свой бункер. Войдя внутрь, он швырнул ее на кровать, извинился и стал ждать, приготовившись к грязной драке.
Как только разлом закрылся, он помчался собирать медикаменты.
— Я не хочу здесь оставаться, — сказала она.
Он отодвинул лук Раша и сел рядом с ней. Краска залила ее щеки, к ней возвращались силы.
— Мы можем пойти туда, куда ты захочешь. После. — Он разрезал ее рубашку, промыл раны, чтобы ускорить регенерацию.
Хотя физически она не оказывала никакого сопротивления, эмоционально и ментально она была отстранена.
— Как только ты закончишь, я уйду. Одна. Не пытайся меня остановить.
— Но куда бы ты ни пошла, я последую за тобой. — Сейчас и всегда.
Она даже подпрыгнула.
— Не делай вид, что тебе небезразлично мое благополучие.
Пока она говорила, разорванная плоть снова срослась.
Довольный, Нокс убрал прядь волос с ее влажного лба и заправил за ухо. Она отстранилась, избегая дальнейшего контакта. Отказ причинил боль, но он не высказал никакого упрека. Он заслужил это и даже больше.
— Мне не все равно, Вейл.
— Нет. Нет. — Она отвернулась от него. — Ты мне не поверил.
— Только на мгновение.
— Ты покинул меня.
— Да, это так, и я всегда буду сожалеть об этом решении. Это было самое трудное, что я когда-либо делал, хотя думал, что совершаю правильный поступок. Думал, что поступаю как можно лучше и проще для тебя. А потом взорвалась бомба и… Я решил, что ты умерла. Я был безутешен.
— И это должно исправить наши отношения?
— Нет. Ничто не может. Но со временем я докажу, что останусь здесь навсегда и ни за что не расстанусь с тобой.
Она изучала выражение его лица, ее собственное ожесточилось.
— Тогда мне все равно. Ты же знаешь, как я страдала после того, как мой отец бросил меня и ушел. Ты сделал мне больно.
Уныние грузом легло на его плечи, но он все равно продолжал упорствовать.
— Ты никогда не узнаешь, как мне жаль.