В ее сопротивление только что попала термоядерная бомба.
Нокс завел ее до предела.
Вселенная, казалось, помогала ему в этом деле. Пока Нокс принимал ванну, Вейл получила сообщение от Нолы, в котором говорилось, что все в порядке. Облегчение быстро разрушило ее защиту, и она подумала, что никому не гарантировано выживание завтра, даже бессмертному.
Затем она разрыдалась и подумала: «Все совершают ошибки. Нокс не доверял мне, а я не доверяла ему. Тоже подумывала уйти от него, просто у меня не хватило мужества пойти до конца. Теперь мы квиты. Почему бы не вернуться к нашей первоначальной сделке? Наслаждаться друг другом, пока сражаемся вместе, чтобы добраться до финала».
Кроме того, ошеломляющее заявление Нокса постоянно крутилось в ее голове. «Я люблю тебя». Три коротких слова, и все же они выжгли остатки ее гнева.
И действительно, этот мужчина предоставил ей свой дом и свое оружие. А что получил от нее? Кроме смеси горя и удовольствия. Он склонился перед ней, словно она была его суверенной королевой, и доверил свое будущее. Может ли она сделать то же самое для него?
Ее сердце все еще болело, но прощение стало скорее неизбежностью, чем невозможностью.
— Зион и Бейн сейчас с моей сестрой, — сказала она. Дело, прежде всего. — Все трое живы, здоровы и сражаются вместе.
— Я подозревал это еще во время собрания.
— Да. Реакция Бейна на предполагаемую смерть Нолы сбила меня с толку. Очевидно, он несколько раз похищал ее у Зиона. Бейн увлечен и пока сдерживает ярость, он лучший защитник, который у нее может быть. Проблема в том, что Эрик превратил убежища в опасные зоны, поэтому команде Зенолы негде остановиться.
Он поморщился, как будто его только что пнули по яйцам, но сказал:
— Если ты хочешь, чтобы они были здесь, то добро пожаловать.
Она предложила бункер Ноле, и только Ноле, но ее сестра отказалась расстаться с парнями.
— Давай будем реалистами. Ты плохо играешь с другими детьми в песочнице. И это нормально. Я доверяю Бейну жизнь Нолы, но не наши. Хотя я действительно доверяю Зиону, я могу изменить свое мнение. — Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — Ты как-то упоминал запасное место.
Его глаза заблестели.
— Да. Эрик его не нашел. Я сомневаюсь, что кто-то это сделал. Оно скрыто тенями. — Он бросился к столу, схватил карту и показал ей. — Это здесь, под храмом.
Храм, который был спрятан в джунглях Гватемалы и, вероятно, лежал в руинах. Раньше принадлежал майя? Может быть, его посещали туристы, и, о, Нокс хорошо пахнет. Чувствуя головокружение от желания, она поспешила продолжить:
— Я встречаюсь с группой примерно через час.
Пока он изучал ее лицо, карта соскользнула на пол. Кристально ясные радужки излучали благоговение, надежду и страсть, настолько ярко, что их блеск будет сиять в ней еще долгие годы.
Хриплым голосом он сказал:
— Чем займемся, пока ждем?
Полегче.
— Друг другом. — Зачем бороться с ее влечением к нему? Какой от этого толк? — Я не говорю, что между нами все идеально, но я хочу тебя. Это не изменилось.
Она протянула руку и одним движением руки сдернула с него полотенце. Внезапно он оказался восхитительно голым, а мускулистая бронзовая кожа была выставлена напоказ.
Он и раньше был неотразим. Несмотря на все, что случилось — черт возьми, из-за всего, что случилось — теперь он был просто необходим.
— Голод в твоих глазах уничтожает меня. — Он провел по ее губам кончиком пальца.
— Эти знаки, — сказала она. Татуировки, которые ей так хотелось обвести языком. — Они похожи на шрамы. Свидетельства всего, что ты преодолел… и всего, что еще преодолеешь.
Он задрожал под ее пристальным взглядом.
Вейл посмотрела вниз. Да и как она могла не смотреть? Член был направлен прямо на нее, кончик блестел от влаги, как ей и нравилось.
— Смотри, что ты со мной сделаешь. — Он ухватился за основание и потянул вверх, и ее внутренние стенки сжались. — Это для тебя, Вейл. Только для тебя, навсегда.
— Тогда дай его мне. Я хочу этого.
Он излучал мужское удовлетворение, снимая с нее рубашку. Когда Нокс понял, что на ней нет лифчика, то застонал, словно от боли, а затем разорвал пояс ее брюк.
В ту же секунду, как она оказалась обнаженной, за исключением великолепного ожерелья, которое она никогда не собиралась снимать, он потер рукой рот.
— Я никогда не устану смотреть на тебя.
И Вейл никогда не устанет от ощущения его взгляда, как будто она была чудом, пришедшим в обычную жизнь. Объектом его восхищения и одержимости. Этот взгляд что-то делал с ней, действуя как успокаивающий бальзам, начиная исцелять боль в ее сердце. В сочетании с его готовностью предоставить безопасный дом врагу только потому, что она попросила… да, она была безнадежна.