Вдруг нет способа закончить войну? Селеста тоже хотела покончить с этим… пока ее не убили.
Всхлип беспомощности вырвался наружу, но тут же был прерван невеселым смехом. Хорошо! «Не показывай слабости. Держи себя в руках сейчас, поплачешь позже».
— Женщина.
Резкий голос Нокса вернул ее в настоящее, и она быстро заморгала, чтобы сосредоточиться. Он возвышался над кроватью. Ой-ой. Этот взгляд. Его голова была наклонена, глаза пылали и излучали холод. Хуже того, оружие, которое он наточил, было привязано к его телу.
— Расскажи мне, как, по-твоему, ты приобрела воспоминания Селесты, — приказал он.
Она наслаждалась вкусом медового виски, сладким опьянением и мгновенным забытьем. Ощущение, которое мог вызвать только он, которое доставляло ей огромное удовольствие, и еще одна причина, по которой ей нужно было остаться здесь, с Ноксом, где она могла чувствовать отдельные звуки, а не целый шквал.
И все же она резко сказала:
— Читай между строк. Я, очевидно, закончила с тобой разговаривать.
Нахмурившись, он опустился рядом с ней, коснувшись бедром ее бедра. «Не вздыхай. Нет».
— Значит, тебе наплевать на свою судьбу? — спросил он.
— Очередная угроза? Как оригинально.
— Вейл… пожалуйста, — проскрежетал он.
Она изумленно уставилась на него. Грубый воин только что вежливо попросил. Как мило с его стороны. Как она могла отказать?
— Только потому, что ты сохранил мою жизнь, — сказала она.
— Идет.
— Три из пяти моих чувств не работают. Или четыре из шести, если учесть поглощение памяти. — Может, рассказать ему о феромоне Селесты? Нет. Девушке нужны козыри.
— Это называется синестезия. Обычно людям приходится иметь дело только с одной странностью, но я преуспела. Я ощущаю вкус звуков, вижу буквы в виде цветов и цифры внутри карты.
Заинтересованность зажглась в его взгляде.
— Ты чувствуешь вкус виски и меда, когда я говорю… и тебе это нравится.
— Как ты… неважно. Я все время забываю, что проговорилась, когда думала, что ты статуя.
— Ты назвала меня сексуальным пирогом, дымовым шоу и совсем недавно секс-куклой. — К заинтригованности присоединилось удовлетворение. — Ты впитала воспоминания… и способности?
Черт. Он уже подозревал правду. Впрочем, подтверждать это нет причин. Она пожала плечами и постаралась сохранить невозмутимость, хотя румянец обжег ее щеки.
Нокс провел двумя пальцами по темной щетине на подбородке.
— Интересно, что еще в тебе изменилось?
«Я не горю желанием узнать это, приятель».
— Скольких противников ты убил?
— В этой войне? Только пятерых.
— Только, — мягко повторила она. Итак, он получил пять различных видов оружия.
«Лучше убить тебя, дорогуша…»
По крайней мере, он ответил. Она ожидала сопротивления.
— Я твой конкурент. Почему ты мне помогаешь?
«И почему я необходима?»
Он выгнул бровь, как бы говоря: «Конкуренция от женщины? Мечтай».
— Сомневаюсь, что скажу тебе, даже если найду ответ.
Что он мог знать?
— Какие-нибудь советы или уловки, чтобы я могла выжить?
Пауза, потрескивающая от напряжения. И затем:
— Не доверяй никому. Подозревай всех в обмане. Воины будут лгать тебе, использовать и нанимать смертных, чтобы заманить тебя в ловушку. Паранойя твой лучший друг.
— Ха! Значит, это обычный бизнес.
Его глаза сузились.
— Теперь мы отдохнем.
Неужели ему необходимо все время приказывать?
— Ты думаешь, что будешь отдыхать с этим оружием, привязанным к телу?
— Я никогда не отдыхаю по-другому. Поэтому всегда готов к бою. Тебе лучше последовать моему примеру.
— С удовольствием, спасибо. — Наклонив подбородок, она указала на кинжал. «Не спрашивай про меч Селесты». Пока нет. — Я возьму вот это. Нет? Слишком рано?
— Ты останешься безоружной ради нас обоих. Мы оба получили травмы и должны восстановиться. И прежде чем ты начнешь протестовать, не надо. Ты останешься связанной.
Он стоял, такой мрачный, безупречный, напряженно мужественный, такой чувственный, и воплощал сексуальность.
В те времена, когда она жила на улице, она жаждала найти защитника. Кого-то, кого нельзя запугать или отпугнуть. Будучи подростком, она выбирала плохих парней, тех, кого не могла отпугнуть. Нокс был чем-то совершенно другим.
Только сумасшедшая может соблазниться его зловещей горячностью, верно? Или, может быть, просто кто-то с пульсом. Эти глаза. Такие синие, такие глубокие. Эти ресницы. Такие длинные, цвета вороновых крыльев. Эта челюсть. Такая мужественная и четко очерченная. Это тело. Такое мускулистое, но в то же время изящное и смертоносное, как у пантеры.