Чтобы выиграть четыре Великие Войны, ему пришлось совершить чудовищные поступки, это не прошло бесследно. Нокс мог отрицать это, но в глубине души ему было больно.
— Если ты завоюешь Землю, — сказала она, — тебя освободят?
Ранее он упоминал о порабощении ее народа. Только когда он выразил свою надежду на свободу, она соединила все кусочки.
Нокс уже был порабощен.
— Да, именно это мне и обещали. Тогда, и только тогда, я смогу отомстить за смерть моей дочери, освободить рабов, все еще запертых в Ивилэнде, и пойти за… — он замолчал и прищурился.
Но этого было достаточно. Она уловила суть и поняла, что его действительно нельзя привлечь на ее сторону. Его поступки служили высшей цели… свободе других.
Этот человек был намного сложнее, чем она ожидала.
Уважение к нему взлетело до небес, как и сострадание. Какую одинокую жизнь он, должно быть, вел, боясь доверять или любить после смерти дочери, ожидая предательства на каждом шагу. Сколько раз его сбивали с ног только для того, чтобы заставить себя подняться и идти дальше?
Впервые за все время их общения она посмотрела на него и подумала, что он обладал другим значительным потенциалом.
И он явно думал о ней то же самое. Нокс приказал ей забыть мужа. Узы брака — хоть и фальшивые — беспокоили его.
Вопросы, которые она задавала себе, прежде чем согласиться пойти на свидание, крутились у нее в голове. «Будет ли этот человек лгать мне?» Возможно. «Изменять мне?» Нет. Он был слишком честен, слишком прямолинеен. «Будет ли он красть у меня?» Однозначно. Он планировал украсть ее жизнь.
И все же минусы ее не остановят. Она все еще хотела его, хотела еще больше.
Изнывая от боли и отчаяния, Вейл прыгнула на него, обвила руками его шею, а ногами талию и наклонилась, чтобы подарить ему обжигающий поцелуй.
Как раз перед тем, как их губы встретились, он отвернулся.
— Секс, да. — Хриплость его голоса была такой же сильной, как ласка. Не помогало и то, что он смотрел на ее губы с мрачным собственническим выражением. — Поцелуи, нет.
Что!
— Почему же? — В ее голове плясали кадры из фильма «Красотка». Неужели она недостаточно хороша для поцелуя?
«Никогда не заслуживала любви».
Оцепенев, она слезла с него. Или попыталась. Он крепко держал.
— Я хочу поцелуй или ничего, — отрезала она.
— Я видел, что поцелуй делает с другими мужчинами. Они закрывают глаза и становятся потерянными для мира. Во время лишь секса я могу оставаться бдительным.
Обжигающее пламя ее гнева остыло. Останется ли он бдительным вместе с ней, или она лишит его контроля?
— Ты не хочешь, чтобы тебя отвлекали, ясно. Но, — добавила она, коснувшись его кончика носа, — ты упомянул других мужчин, а не себя. Почему?
— Я никогда не целовал сам и никто не целовал меня. — Слова были густыми, как патока, и такими же сладкими.
Не может быть. Просто не может быть.
— Ты имеешь в виду НИКОГДА, то есть совсем никогда?
— У этого слова нет второго значения? — Он выгнул бровь, затем подтвердил кивком головы. — Никогда.
Потом он проворчал:
— Во всяком случае, не в том смысле, что это считается.
Она типа… поверила ему. Его тело напрягалось сильней с каждой секундой, он смотрел на ее рот, как будто это было экзотическое животное, которое он хотел погладить, но боялся, что его укусят.
Нокс из Ивилэнда ничего не боялся. «До меня». Женская сила была прекрасным напитком, и Вейл быстро опьянела. Как ему удалось прожить так долго, чтобы его защита не рухнула или, по крайней мере, не дала трещину?
Волны желания мучили Вейл. «Я хочу быть первой женщиной, которую он поцелует».
«Да начнется обольщение».
Пора увлечь его разум.
— У меня есть для тебя загадка, — сказала она. — Я легок, как перышко, но никто не может держать меня долго. Ты не можешь жить без меня. И чем быстрее ты бежишь, тем труднее меня поймать. Что я такое?
Он нахмурился и его брови сошлись на переносице.
— Ты… дыхание?
— Правильно. — Теперь пришло время (образно говоря) пойти на убийство. — Отдай мне свое дыхание, Нокс, — произнесла она низким хриплым голосом. — Скорми его мне. Я жажду этого. Жажду тебя.
— Жаждешь… да. — Но он все еще сопротивлялся, его железная решимость казалась непоколебимой. — Нет. — Рычание. — Мы займемся сексом. Только сексом.
Она глубоко вдохнула, резко выдохнула, ее соски потерлись об него. Когда трение зажгло огонь в ее крови, экзотический мужской мускус заполнил ее нос, а медовое виски и капля сливок дразнили ее язык. В комплексе, эти ощущения были сильнее, чем любая женщина могла вынести.