Туман был густым среди замерзших стволов, превратил лес в мир черного, серого и белого. Тонкие ветки без листьев из-за холодного ветра, склонялись к вытоптанной тропе, словно руки злых стариков. Солнце озарило бы их замерзшую кору, будто присыпанную звездами, но солнце не сияло над Кхарой, тем более, над лесом теневого мага.
Галина гладила грудь Энор, пока шла по туннелю из деревьев и тумана. Она вглядывалась во тьму, заходя глубже в лес, улавливая звуки существ, которые сводили с ума тем, что не попадались на глаза. Они смотрели на нее, может, даже охотились. Деревья скрипели от ветра, туман кружился у стволов.
Она уловила движение — что-то большое и белое во мраке. Она прищурилась, глядя в глубины леса. Ее правая ладонь сжимала меч. Существо шагало к ней. Туман клубился вокруг него. Ветки хрустели под его ногами. Галина остановилась. Там шагал некий большой зверь, не боялся ее.
Огромный белый олень — он был выше военного дома короля — вышел на тропу перед ней. Его рога раскинулись во всю ширину тропы, и зверь смотрел на нее свысока, словно думал, пропустить ее или затоптать.
Это мог быть дух. Она слышала истории, что теневой маг получал силу из душ, оставляя тени, которые бродили по Хараяну в поисках тел. Энор подвинулась и тихо крикнула. Словно в ответ, олень поднял голову и тихо свистнул, а потом повернулся и пошел к Раниту.
— Не дух, — Галина отпустила меч. — Поддалась суевериям, — она покачала головой, а потом сосредоточилась на пути в густом тумане.
Путь в Ранит был долгим, вел все выше, и она зашагала по каменистой тропе, которая привела к железной черной калитке древней деревни. Вне леса дул холодный пронизывающий ветер. Мелкий снег жалил лицо. Он прилипал к ее кожаной броне, таял и оставлял темные пятна. Галина пересадила Энор на руку, подняла капюшон серого плаща и укуталась в него плотнее, укрывая птицу у тела. Было невероятно холодно, и в Харатоне иней покрыл только выросшую капусту и апельсины. Фермеры переживали, что осенний урожай не удастся.
Туман окружал холм, скрывал мир ниже и приглушал звуки. Он смешивался с мелким снегом, от которого перья Энор блестели. Галина потеряла ощущение расстояния и времени, знала только свое дыхание, вырывающееся паром, и ритмичный хруст камней и льда под сапогами.
А потом, словно замок на облаках, цитадель Ранит показалась сверху. Она добралась до опущенных ворот деревни. Галина выругалась.
— Зачем закрывать врата, когда весь лес околдован? — но она преодолела чары теневого мага. Может, и другие могли. — Хо! — крикнула она, но ответом было только тихое эхо. — Это маркграфиня Кхары. Я приказываю открыть ворота! Я пришла от короля Вернарда с посланием к теневому магу! — ответа не было, никто не шевелился в деревне, насколько она видела, а видела она плохо из-за тумана и снега. — Хотырь меня побери, — она смотрела на серую стену вокруг Ранита. Камни лежали друг на друге, бетон осыпался местами, бойницы и осыпи были в четыре этажа, а то и выше. Без веревки залезть на замерзшую стену не удастся.
Галина скривила губы, вздохнула и бросила мешок в нишу. Она согнула ноги и села, спина была у холодного серого камня. Она опустила Энор на колени и укутала ее и себя плащом.
— Понадеемся, что скоро кто-нибудь придет, пташка, или ждать будет долго и холодно, — она посмотрела на узкую дыру в стене над ее головой. — Понадеемся, что он дружелюбный.
Четыре
В большой купальне Магод вылил нагретую воду в деревянную кадку. Стоя у готических окон в обществе слуги и пары птиц, летающих с ледяным ветром, Гетен снял грязные сапоги, тунику и штаны, встал в круглой кадке и выругался, когда Магод вылил последнее полное ведро на его плечи.
Он намочил тряпку и сказал:
— Оставь меня.
Садовник ушел из покоев господина в коридоры цитадели.
Гетен оттирал холод от кожи, но не мог согреть разум.
— Кости Скирона. Ведьма бушует в Пустоте, а я оказался уязвимее, чем думал, — ослабление сил за последний год ускорилось, как камень, катящийся вниз. — Ужасно опасная ситуация.
Как маг солнца, он получал силу от любого источника света — солнца, луны, огня, молнии — и все еще управлял тенью. Это была огромная сила. Но при переходе он терпел сбивающуюся магию, его тень была подавлена. Гетен покачал головой.
— Магод не защитит, — атака ведьмы дала понять, что он нуждался в сильном защитнике. Садовник был юным и сильным, но предпочитал пчеловодство бою, он не был обученным мечником.
Вода в кадке стала чуть теплой и грязной. Гетен скривился. Он еще не сталкивался с такой холодной и мерзкой магией, как та, с которой он бился в Пустоте. Редкие существа обладали такой опасной и сильной магией.